Тот утвердительно кивнул.
— Неужели вы могли подумать, что
наша гильдия способна... еще одним нечаянным недоразумением
омрачить нашу многолетнюю дружбу, господин Азраил? — с достоинством
проговорил Горский, делая особый акцент на слове «дружба».
— Я нисколько в этом не сомневался,
— отозвался мой приятель с самым серьезным видом, в то время как я
отсчитывал сто монет.
Наконец, я отдал деньги седому, а
тот поставил размашистый росчерк в нашем договоре.
И через пять минут мы с Азрой уже
покидали гостеприимную гильдию — с подтверждением звезды для нашей
школы и большим тяжелым свертком, где помещались две тяжелые
доски.
— Вот ведь шельма! — с сердцем
проговорил мой однорукий друг, как только дверь закрылась.
— Да ты и сам не промах! — со смехом
отозвался я. — Неустойка, блин.
— А что, тебе сто монет лишние, что
ли? — улыбнулся Азра. — А от Варфоломея не убудет.
— Смотрю, вы давно знакомы.
— Еще со времен ордена. Он, если
что, мне своей головой обязан — как раз на этом заказе я там
карьеру и закончил. Потом еще пришлось пересекаться, и каждый раз —
вот с такими чудесами. Хотя казалось бы, по гроб жизни ведь обязан.
Но нет, характер не тот.
— Расскажи! — попросил я.
— Давай как-нибудь в следующий раз.
Мне бы к скорняку заехать за новым седлом...
На том мы и расстались.
Я мчал домой, бережно придерживая
свой тяжелый и неудобный груз и был просто счастлив!
Причем все получилось так красиво и
круто, что...
Что пока одна часть меня ликовала и
предвкушала, другая — настороженно хмурилась. Потому что я уже
приметил любопытную синусоиду взлетов и падений в моей жизни. И
если мне только что повезло и все сложилось, как надо, это невольно
наталкивало на мысль, как бы чего не вышло. Причем неприятность или
проблема могла свалиться откуда угодно.
Вернувшись домой, я первым делом
утащил свое сокровище в комнату и принялся там его
разглядывать.
— Лёха, ты только посмотри! — позвал
я дремавшего на столике приятеля.
Красные огоньки глаз некроманта
вспыхнули не сразу.
— Вообще-то я спал, — проговорил
череп.
— Ты же мертвец, как тебе может
хотеться спать? И так, блин, вечным сном дрыхнешь!
— Как видишь, не дрыхну, — немного
обиженно проворчал Лёха.
— Смотри, какие символы! — показал я
обратную сторону материнской доски. — Что это? Какой-то древний
язык?
— Это называется ненаполненное
начертание.