Только перстней на руках и
какого-нибудь бриллиантового кулона на шее не хватало — и точно
мажорчик местного разлива.
Увидев меня в таком виде, Азра
хмыкнул.
— Однако...
— Что, совсем как попугай? —
расстроенно спросил я.
— Да нет, кстати. На удивление, на
тебе все это неплохо смотрится.
— Там на рубахе — кружево, — упавшим
голосом проговорил я. — Если поднять руку, то из рукава
торчит...
— Ну, этого добра здесь не видно. А
так — все более чем прилично. Дай только кое-что поправлю...
Он забрал мою шляпу, бросил на стол
и ловким движением глубоко вогнул тулью и сильней заломил поля.
— Вот так. А то котелок на
голове.
И мы отправились решать вопрос с
гильдейскими жмотами.
Дождь к тому времени почти перестал,
но все равно я вполне оценил удобство головного убора в такую
погоду. Наверное, с сильным ветром не особо удобно, но можно ведь и
капюшон плаща сверху натянуть. Зато физиономия не сырая — почти как
под зонтиком.
Но все равно в этом бархате и
кролике, блин, я чувствовал себя неловко. Особенно когда на
перекрестке незнакомый мне горожанин вдруг уступил дорогу, на
мгновенье сняв передом мной свою шляпу.
Добравшись до нужного переулка, мы
перевели лошадей с лязгающей рыси на шаг.
Теперь можно было и поговорить.
— Я правильно понял, что тебе уже
приходилось иметь дело с этими торговцами? — спросил я Азру.
— Не совсем мне, — отозвался наш
жнец. — Но организация, в которой я раньше работал, была с ними на
ножах. В буквальном смысле. Дело, конечно, давнее, но не думаю,
чтобы с тех пор в их обычаях что-нибудь изменилось.
Я с любопытством покосился на
Азру.
— Давно спросить хочу. А с чего
вдруг у тех парней в серых плащах зуб на тебя? Ну, я про ворон. Или
о таких вещах лучше не спрашивать?
— Да никакой тайны тут нет, —
ответил Азра. — Я когда-то состоял в их ордене, такие дела. И как
отступник приговорен к смерти.
— Да ладно?..
— Что именно тебя удивляет?
— Ну... Больше всего, наверное, что
ты вообще к ним как-то попал.
— Здесь как раз все очень логично. Я
был глуп, очень молод и не по годам силен. Это опасное сочетание.
Тем более, с таким типом магии, как у меня.
— А что с ним не так? — не понял
я.
— Ну... Жнец смерти — это не та
сила, которая располагает к острой и неудержимой симпатии
окружающих. Так что когда отчим понял, что сечь меня безнаказанно у
него больше не получится, он выгнал меня из дома. К слову, ни мать,
ни сестры особо не расстроились. А мне было всего двенадцать.