Но Юрец
Гровецкий в любых ситуациях был, есть и намерен и далее оставаться джентльменом
с большой буквы, никак иначе. Посему, уже решившись было разрядить-таки
револьвер в туповатый лик русалки, рука Юрца от души утешающе ущипнула ближний
к ней, к руке, то есть, буферок.
Буферок на
ощупь, мягко говоря, обманул даже самые скромные ожидания. Так, фигня, на
резиновую грушу похоже. Причём внутрях сей груши что-то весьма ощутимо колыхалось.
Исследователь
неизведанного всегда незаметно жил в душе моей. Во мне вообще как бы живёт
несколько начал. Попрошу не путать с раздвоением личности. С психикой у меня
всё в порядке. Было, по крайней мере. До моей роковой встречи с Джаммиром.
Так вот,
исследовательское начало моей души просто-таки потребовало выяснить, что это
может колыхаться внутри вроде бы всё же тела. Посему моя исследовательская рука
ущипнула подопытный буфер посильнее, а потом ещё и потянула на себя.
Хотел-то я
всего лишь слегка поцарапать буферок-то, чтобы как бы дать дорогу в этот мир
игровой тому, что внутрях буферка колыхалось. Другими словами, всего-то и хотел
доброе дело сделать, не больше. Но, как говорится, не делай добра, не получишь
зла. Так вышло и на этот раз…
Так вышло и
в этот раз… Поскольку в ответ на мои невинные действия русалочный моб вдруг
задёргался как в судорогах, после чего в месте моего деликатного щипка хляби
мобные резко разверзлись, выбросив фонтан малиновой резиноподобной массы. То
есть, это что же делается-то, а, граждане? Мне, Гровецкому Юрию, резиновую
девку, что ли, предложить пытались, а?
Хорошо, что
я плаваю хорошо. Поскольку рванул я от этой бывшей русалки так, что думаю, в
этот раз на КМС я всё-таки проплыл. Жаль, что засечь время было некому.
Но очки
повреждения на меня всё же упали. Поскольку плыть мне становилось всё тяжелее и
тяжелее. Я, честно сказать, уже вообще мало что соображал, кроме того, что
руками и ногами мне нужно необходимые движения совершать. И дышать становилось
всё тяжелее. Вот блин-то, а.
Но я
боролся. Боролся изо всех сил за свою очередную жизнь. При этом свет вокруг становился
всё тусклее и тусклее, видимо, символизируя мои затухающие жизненные силёнки. И
движения членов моих становились всё медленнее и медленнее. В смысле рук и ног
движения.
И водичка
эта джаммировская вдруг плотность свою с каждым взмахом конечностей моих
увеличивала. Да не взмахом, а слабым трепыханием уже. Не взмахом… Наконец
оставили силы Юрца Гровецкого, оставили…