Но моя
бабушка сказала тогда мне, маленькому Юрчику, что крохотный цыплёночек может
очень сильно испугаться и погибнуть на месте от страха. Что у таких маленьких
цыпляточек слабое сердечко, которое не выдерживает жизненных бурь. Да, моя
бабуля тогда так и сказала, про жизненные бури. Как знала…
О ё! Так у
утят, наверное, сердечко тоже не железное! Слабое, в смысле. Не хотелось бы
откинуться, вообще-то. Так, успокойся-ка ты, Юрец. Глазки закрой свои и дыши
глубже, ёу. А лучше постарайся уснуть, пока возможность есть. Может,
проснёшься, и ничего этого вовсе не будет…
Но уснуть
мне была не судьба. Поскольку, стоило мне закрыть глазки, как над ухом грянуло:
«Во саду ли в огороде девица гуляла!» Я аж вскинулся. Голоса были женские,
похабные. Подозреваю, что пели девки с таблички. Ну, хлебала у них шевелились в
такт. Девки трясли титьками и водили хороводы.
Затем всё
стихло, паскудная табличка с голыми девками пропала, вместо неё появилась
простая надпись. Чёрным, как говорится, по белому. Надпись гласила следующее: «Итак,
Гровецкий Юрий, Юрий Гровецкий, двадцать пять лет, не привлекался, не состоит,
нет, нет, нет, да, в связях, порочащих его, замечен неоднократно… Гм. Да-с. Для
особо одарённых разъясняем ситуацию. Ситуэйшен.
Итак,
ситуэйшен, как она есть, заключается в следующем. В битве с дев-мобом
означенному Юрию Гровецкому удалось сохранить свою жизнь под номером пять,
напоминаем, у игрока Гровецкого Юрия осталось ровно 5 (пять) жизней…» «Какой
пять?! - бешеным писком взъярился я. - Какой пять-то?!»
К своему
законному возмущению я добавил, конечно, ещё кое-какие словечки. Минут пять
добавлял. «Ладно, шесть, - согласилась
табличка, - пошутить уже нельзя. Что за народ… Что за народ-то пошёл?! Шуток не
понимает…» Табличка превратилась в белого лебедя и улетела, лениво помахивая
крыльями…
Некстати
вспомнился анекдот: «Махнёт Василиса правой рукой — озеро возникнет, махнёт
левой — лебеди по озеру поплывут. Махнёт ещё граммов двести — появятся
галлюцинации посложнее».
Что со мной-то
произошло в этот раз? На галлюхи не похоже. Чувствую я себя, кстати, неплохо. И
даже потихоньку начинает охватывать меня подзабытое в этом Джаммире чувство
радости жизни. Радостно мне становится отчего-то. А отчего, и сам не понимаю.
Но порадоваться, как всегда, не успеваю.