— О как, — Бобров покачал головой. — Слышал, что французы
авалонцев не любят. Но никогда бы не подумал, что они родня.
— Обычное дело. Среди родни как раз самые сильные раздоры и
бывают.
— Вот верно! Очень точно подметил, — Бобров при этом так
скривился, что сразу стало понятно: с родственниками у него большие
проблемы.
Пока мы трепались на отвлечённые темы, экипаж подъехал к
границе. До сложностей этот мир ещё не дорос: никаких
загранпаспортов, виз и контроля.
Нас остановили, в экипаж учтиво заглянул унтер пограничной
стражи и попросил назвать имена. Сверился с каким-то списком,
кивнул и пожелал счастливого пути.
Я выглянул в окно: досматривали только низкое сословие — купцов,
крестьян, мастеровых. Дворян пропускали ни о чём не спрашивая.
Дикий век, дикие люди! Если ты благородный, хоть корону Франции
вывози, никто даже не посмотрит. Ну и ладно, не моё это дело. Есть
король, есть всесильный кардинал, вот пусть у них голова и болит о
благе государства.
***
Ближе к вечеру мы остановились в каком-то немецком княжестве. Я
даже название его выговорить не смог бы, не то чтобы запомнить.
Впрочем, особой нужды в ночёвке у нас не было. Поспать можно и в
экипаже, сиденья там удобные, а механические лошади способны бежать
круглые сутки. Но Бобров настоял:
— Тебе надо посетить портного. Я сейчас пригляделся, это ужас во
что ты одет!
Мне даже обидеться захотелось. Не вижу ничего ужасного, обычная
одежда студента: тёплая, добротная и удобная. Но Бобров
настаивал:
— Нельзя тебе ехать в таком виде. Ты всё-таки дворянин, лицо
благородное. А одет, прости господи, как…
Он скривился, подбирая слово.
— Как лавочник.
Я закатил глаза, но решил не спорить.
— Ладно, давай твоего портного.
Так что мы приехали в какой-то мелкий городок и заняли два
номера в гостинице. Бобров узнал адрес портного, и мы двинулись
шить мне что-то достойное.
— Тебе по приезде некогда будет этим заниматься. А как ты без
хорошего костюма в дворянском собрании появишься?
— Вопрос: зачем мне туда?
Бобров всплеснул руками.
— Здрасьте, приехали. А завещание засвидетельствовать? А вписать
себя в дворянский Реестр? Без этого никак нельзя!
Как у них всё сложно-то. Сплошная бюрократия! Честное слово,
продам имение и сбегу обратно в Париж.
Портной оказался низеньким, лысым и суетливым.
— Очень хорошо, — он бегал вокруг меня с табуреткой в одной руке
и портняжным аршином в другой, — очень-очень хорошо.