Вилмос выглядел исхудавшим: щеки ввалились, кожа на шее обвисла смятым мешочком. А глаза за темными стеклами блестели так, будто совсем недавно он хорошенько принял на грудь. Судя по запаху, так и было. Если бы здесь был Уго, то определил бы по выхлопу и сорт, и год спиртного.
— Деликатное дело, понимаете ли, — ответил Вилмос. — И помощь ловца просто необходима.
— В письме вы сказали, что у вас завелся жрун.
— Да, — вздохнул Вилмос.
— Так что же в том деликатного? — спросил Рихард. — С такой работой могли бы справиться и обычные полицейские.
Раздражение билось в стенки черепа, как назойливая муха в окно. К чему нагнетать всю эту таинственность? Жрун — одна из простейших низших навий. Часть души человека, страдающего, или наслаждающегося — как посмотреть, чревоугодием, после смерти не находит покоя и овладевает каким-нибудь животным, которое также любит хорошенько поесть. Получается жрун — существо мерзкое, вечно голодное, но зато и легко убиваемое, поскольку обычно отличается малой подвижностью из-за лишнего веса.
— Во-первых, я не желаю огласки, а полицейские наверняка раструбили бы о моей проблеме по всей Рывне, — сказал Вилмос, с подозрением посмотрев по сторонам, будто за одним из лысых кустиков мог притаиться шеф полиции — мужчина крупный, красномордый и вечно пыхтящий как паровоз. — А во-вторых, только вы можете мне помочь.
— Рассказывайте по порядку, — попросил Рихард, утомившись от всей этой загадочности. — В какое животное подселилась навь?
— В собачку Мирабеллы Свон, — сказал Вилмос. — Моей любовницы.
Мирабелла Свон блистала в прошлом театральном сезоне, и ее фотографии не сходили с первых страниц газет. Рихард вспомнил курносый носик и закручивающиеся к выщипанным бровям ресницы, густые и длинные как у куклы, которая закрывает глаза, когда ее кладут на спину.
— Я привез ее сюда отдохнуть…
— Отдохнуть? — недоверчиво уточнил Рихард. — В Рывне?
— Я женатый человек, — тяжело вздохнул Вилмос. — И отец моей жены — сами знаете кто. Потому курортные города не подходили. И уж тем более я не мог открыто ухаживать за Мирабеллой в столице. Она согласилась провести несколько недель в Рывне. Взяла собачку — свою любимицу. Мерзкое создание, если честно, даже в лучшие времена. И вот… — он снова горестно вздохнул. — Мирабелла в горе. Рыдает, страдает и вся исхудала.