Я
страдальчески поморщился и постарался найти для себя обтекаемое
определение. Определений таких была целая куча – одно другого
краше. Только они совсем не отражали сути. Тогда я психанул и
назвал все своими словами.
Не дать ей
умереть, не дать, чтобы ее убили… Все! И ты должен, нет, просто
обязан с этим справиться. Должен, должен, должен… Я твердил это
слово, как мантру, пока не выдохся.
Потом я
встал, поймал себя на мысли, что жутко не хочу идти вниз. Воровато
огляделся и, пока никто не видит, использовал раковину по прямому
назначению, сверху пролил водой и пошел спать, прихватив с собой
коробок спичек. Вдруг придется подсветить?
В коридоре
злобный взгляд появился вновь. И мне стало по-настоящему страшно.
До жути. До дрожи в коленях. Пальцы вцепились в коробок, как в
спасительную соломинку.
Спичка
никак не хотела зажигаться. Пальцы у меня дрожали, коробок ходил
ходуном. Когда огонек вспыхнул, я поднял его над головой, освещая
все вокруг. Пусто, черти бы вас побрали, пусто! Хотя, чего я еще
ожидал? «Приедем домой, нервишки подлечим», - пообещал я сам себе.
А пока надо успокоиться и ждать.
Успокоиться
не вышло. Пока дошел до дверей, зажег еще две спички. В комнате
прямо на пол скинул одежду, воткнув третью в коробок, затушил
огонек, юркнул под простыню и укрылся с головой. Как будто тонкая
ткань могла защитить от неизвестности. Смешно! Только мне было
совсем не смеха.
Как ни
странно, сон навалился на меня почти сразу – чуткий, тревожный,
спасительный. И я отключился.
***
Рядом
кто-то стонал. Тихонько. Жалобно. Сон мой разбился об этот звук,
как корабль о рифы.
На улице
уже начало светать. И взгляд мой легко различил Ирку. Она лежала на
спине, вцепившись пальцами в одеяло. Окаменелая, напряженная. Губы
ее были сжаты. Ресницы дрожали. На щеке виднелась влажная дорожка.
Девочка спала, стонала и плакала.
Я поднялся
и присел рядом. Машинально вытер влажную щеку и позвал:
- Ир, а Ир,
не плачь. Что случилось?
Мне
думалось, что она просто успокоится, повернется на бок и снова
уснет, но она вдруг ответила:
- Он на
меня смотрит…
И снова
мороз по коже. И снова сумасшедший стук сердца. Смотрит? Господи,
что же здесь происходит?
Я взял Ирку
за ладошку и поежился – ледяная! Какая же ледяная…
Она тут же
перехватила мою руку, подтянула к себе и повернулась на бок,
умостив поверх моей ладони свою щеку.