Автовокзалом обозвали небольшой пятачок с
металлическим навесом, двумя лавками и одиноким фонарем. Под нижней
кромкой крыши висели большие круглые часы. Показывали они семь
двадцать четыре.
Возле
навеса стояли два одинаковых ЛиАЗа. Один, с номером два на лобовом
стекле, был закрыт наглухо. Пустой, без водителя. Второй, под
номером три, гостеприимно распахнут. Возле него две старушки шумно,
со смаком, прощались. Их голоса разгоняли утреннюю
тишину.
Маршрут я
прочел издалека: «Торговый порт - Калачовка». И сразу направился
туда. Это было то, что нужно.
***
Войти
спокойно мне не дали. Одна из бабок, завидя такой подходящий
объект, тут же распростилась с товаркой и обернулась мне навстречу.
Взгляд ее был цепким, как репей, требовательным, голос – жалобным,
страдающим. Если верить голосу, бабка была не иначе, как присмерти.
Взгляд убеждал в обратном. Бабуля даст фору кому угодно, даже
мне.
В жизни мне
встречался не один десяток подобных бабок. Спорить с ними было себе
дороже. Такие всегда правы.
- Внучок, -
почти прорыдала она, - помоги бабушке занести сумочки!
Так и знал,
что этим все закончится. Я кивнул, подхватил два ее баула, хотел
зайти внутрь, но был ловко отодвинут в сторону. Бабка прошмыгнула
вперед и бодрым шагом потопала по салону.
За каким
лядом ее понесло в самый конец автобуса, я не имел ни малейшего
понятия. Спрашивать тоже не было никакого желания. Я покорно
затащил в автобус торбы и понес их за хозяйкой. Почти уже дошел,
как вдруг услышал:
- Олег! Иди
сюда, я тебе место заняла.
Что? Опять?
Вика. Снова Вика. Везде одна Вика. Вашу ж мать! Почему я не
удивлен? В той, моей прошлой жизни, сказали бы, что это – карма.
Сейчас я дал этому совсем иное определение – кара Господня. Знать
бы, за какие прегрешения?
Наверное, я
застыл посреди автобуса, забыв, куда шел. Потому что бабка дернула
меня за рукав и приказала:
- Ставь
сюда.
Она ткнула
пальцем в площадку у заднего сидения. А когда я склонился, опуская
ее кладь, удержала меня за плечо и прошептала.
- Иди,
внучок. Грех заставлять девку ждать.
Я только
сейчас заметил, какие у нее живые озорные глаза. И тут же подумал,
что в молодости бабка зажигала знатно.
- Иди,
внучок, иди. Хороша девка-то.
И она
неожиданно подняла вверх большой палец. Я усмехнулся. Если бы ты
только знала, бабуля, сколько от этой красоты будет бед. Если бы
только знала…