Отец
наклонил голову и поцеловал ее пальцы.
- Сейчас,
где-нибудь встанем.
А потом,
глядя на нас в зеркало добавил:
- Кустики
всем нужны?
- Мне! –
Ирка с готовностью вытянула руку, совсем как на уроке.
Я поймал в
зеркале отцовский взгляд и кивнул.
- Вот и
хорошо. – Улыбнулся он.
Подходящее
место нашлось почти сразу. В десятке метров от шоссе начинался
молодой лесок. На опушке его рос густой кустарник. С дороги к лесу
вела основательно утоптанная тропа. Этой остановки я не помнил. И
вообще не помнил многого.
-Ира, -
мать протянула руку, - пойдем.
И дамы
удалились.
Батя
любовно посмотрел им вслед, пробормотал:
- Девочки
направо, мальчики налево…
И
направился в другую сторону, бросив на ходу:
- Олег, ты
идешь?
Я поспешил
следом. На ногах у меня были кеды. Самое то для походов по лесу. На
отце – смешные сандалии, надетые прямо на носок. Тоже
неплохо.
***
Этот лесок
оказался довольно популярным местом. Повсюду валялись размоченные и
подпорченные временем клочки газетки. У меня не возникало никаких
сомнений, что употребили их исключительно по назначению. Зато нигде
не видно вездесущих пакетов и одноразовой посуды.
В лесу было
чудесно. Тихо, свежо. Сквозь редкую листву пробивалось солнце. Мы
прошли чуть глубже и неожиданно наткнулись на старый куст лещины,
сплошь усыпанные орехами.
- Ого, -
сказал отец, - вот это мы удачно зашли.
Он сорвал
четверную гроздочку и протянул мне.
- Давай,
Олежка, пробуй.
Ясное дело,
что я бы прекрасно управился и сам. Но искренняя отцовская забота
была приятна. Орех без усилия лопнул. Внутри оказалось ядрышко, еще
молочной спелости, но уже довольно крупное.
Отец
разгрыз свой орех и довольно причмокнул:
- Чистый
мед! Давай наберем, порадуем женщин.
Я с
сомнением поглядел на пустые руки.
-
Куда?
Батя
задумался.
- Сейчас, -
вытащил из-за пояса рубашку и оттянул перед собой гамачком, - давай
сюда.
Рубашка
была голубой, совсем светлой. Зелень орехов – сочной. Меня одолели
сомнения. Умом я понимал, что таких мыслей у пацана быть не должно,
но привычки так просто не вытравить. Поэтому сказал:
- Не думаю,
что мать нас за это погладит по головке.
Отец
поглядел на себя, на орешник, на меня и беззаботно
выдал:
- Ерунда,
рви. Вот увидишь, как она обрадуется. – И, словно сам себя
уговаривая, добавил. – Знаешь, как Иринка любит орехи?