Я даже бриться бросил месяца полтора назад – настолько было неприятно смотреть на свое лицо в зеркале. Стоявшие на полу ноги были обычными, нормальными мужскими ногами, жилистыми, крепкими, покрытыми небольшим количеством волосни, грязные и загорелые. А вот волосы на ногах были темными. Если учесть, что я природный блондин…
Я просто не понимал, что я сейчас должен думать. Все в том же состоянии полуступора я посмотрел на руки. Такие могли принадлежать молодому парню – гладкая загорелая кожа, крепкие кисти. Несколько раз сжал-разжал кулаки, тупо наблюдая, как от усилий немного вздуваются вены.
Покрутил головой, оглядывая комнату и подсознательно ожидая, что в воздухе возникнут надписи. Ну, как это всегда бывает в книгах, когда герой попадает внутрь компьютерной игры. Если это виртуальный мир и я вступил в игру, то совсем скоро я узнаю условия и смогу набирать очки силы, храбрости, меткости, ну и так далее.
Очевидно, состояние ступора мешало мне здраво мыслить, потому что я все сидел и ждал надписей, а они так и не появились.
Зато появилась крепкая пожилая женщина в очень странной одежде. Бесформенное платье-хламида из какой-то грубой ткани, похожей на мешковину или рогожку, большой белый передник и потрескавшиеся от старости туфли, больше смахивающие на калоши. Щедро сдобренные сединой волосы убраны в какую-то странную нашлепку на голове. Это была та самая женщина, которая протирала мне лицо тряпкой и поила бульоном.
-- Очнулся, сынок?
Я попытался кивнуть в ответ, и голова взорвалась резкой болью. Машинально поднял руку и вновь нащупал над левым ухом огромную шишку и рассеченную кожу. Женщина, с мягким сочувствием глядя на меня, спросила:
-- Болит? Может все же лекаря позовем?
Я молчал, совершенно не понимая, что ей ответить, кто она такая и как я здесь оказался. А главное, я не понимал, откуда у меня чужое тело. Может быть, поэтому предложение женщины меня испугало – придет еще один человек, этот самый лекарь и начнет задавать вопросы. А что я ему смогу сказать?
Однако трясти головой я больше не рискнул и пока судорожно соображал, что и как сказать, мое тело, почти самостоятельно, ответило женщине:
-- Да ну его к Трогу, твоего лекаря.
Женщина вздохнула, непонятно лишь – с облегчением или с огорчением. Положив на стол какой-то сверток, принесенный с собой, она чуть укоризненно заговорила: