— Прости… — Гермиона подумала, что обидела мальчика, но тот,
собрав всю свою волю в кулак, поцеловал ее в щеку вместо ответа,
отчего девочка сильно покраснела.
Оказавшись в покинутом классе, Гермиона внимательно смотрела за
тем, как Гарри, постоянно сверяясь с книгой, наносит какие-то чары
на двери и окна, а потом и на пол. Почувствовав неуверенность,
девочка начала расстегивать блузку, закрыв при этом глаза и
повторяя про себя: «Это Гарри! Это же Гарри!»
Мальчик разделся моментально, оставив только трусы. Блузку
Гермиона сняла быстро, а вот потом начались проблемы — с трудом
стянув юбку, девочка взялась за резинку, как-то очень тихо
всхлипнув. Шагнувший к ней Гарри убедился в том, что Гермиона сама
не понимает, почему так реагирует, а это значило, как минимум
попытку. Так говорил товарищ капитан, когда рассказывал об одной
медсестре, которая всех боялась. Мальчик принялся гладить девочку
по спине, обняв ее как можно крепче. Гермиона расслаблялась,
доверяясь ему.
— Почему-то не могу снять, — прошептала ему красная по всей
поверхности тела девочка. — Очень страшно, просто невозможно, как
страшно. Давай лучше ты?
— Хорошо, — кивнул Гарри, стараясь двигать руками как можно
мягче, чтобы не пугать и так дрожавшую Гермиону. — Может отложим,
раз тебе так сложно?
— Н-н-нет! — категорически отказалась девочка. — Давай уж лучше
сейчас!
Что-то вспомнив, мальчик развернул девочку спиной к себе, что ту
моментально успокоило. Перестав дрожать, Гермиона прижалась спиной
к нему, заставив тихо вздохнуть, а спущенное белье открыло и
возможные причины такого поведения. «Кто посмел? Родители? Да я
их!» — в ярости подумал товарищ сержант, приступая к ритуалу.
Джина лежала в Больничном Крыле, не в силах пошевелиться. За
шесть лет она усвоила, что магглокровки в Хогвартсе — нижнее звено
пищевой цепочки, но надеялась, что хотя бы декан… Вчера вечером,
пойдя в кабинет МакГонагалл, девушка совсем не ожидала того, что
произошло, хотя в книге и было написано, что декан может делать,
что угодно со школьниками. Но, все-таки… Запомнила Джина только
лекцию о том, что именно она несет ответственность за все, что
происходило на факультете, а потом была только дикая всепоглощающая
боль. Джина почти не запомнила ничего из того, что происходило, но
даже того, что девушка запомнила, хватало, чтобы ощутить себя
грязной и какой-то использованной… Она уже прощалась с жизнью, не
представляя, как сможет жить, помня все это, когда в Больничное
Крыло вошел он.