Маленькая землянка, в которой сидели Верка, Гришка и Аленка.
За кружкой чая они мечтали о том, что будет после войны. Девушка
рассказывала о Ленинграде, стараясь показать его таким, каким он
запомнился ей — мирным, ярким, веселым. Город Революции, город
Ленина… Для нее это были не просто слова, и девушка рассказывала,
заражая своей любовью младших, слушавших ее, затаив дыхание.
Коптилка, сделанная из гильзы снаряда, едва освещала одухотворенное
Веркино лицо.— Вот уедем мы в Ленинград, у нас будет много
хлеба, масла и сахара, — мечтала девушка. — И теплое молоко для
Аленки, да?— Я и на холодное согласна, — улыбнулась девочка,
прижавшись к Гришке. — Главное, чтобы война закончилась.—
Закончится, обязательно, — погладил ее мальчик. — Вот дойдем до
Берлина…— Дойдем… и будет много хлеба с маслом… — прошептала
Аленка.
Эта сцена, как живая, стояла перед глазами троих, чьи души
прошли сквозь очень многое на той войне. На страшной войне, в
которой черные враги хотели уничтожить все, чем жили они сами. Их
матерей, отцов и их самих… А офицеры, вспоминавшие рассказы отцов,
просто молчали. Они молчали, пока Вера и Гермиона успокаивали
Аленку и Гришку, они молчали, когда просительно посмотревшая на
женщину девочка дрожащей рукой потянулась к хлебу, они молчали,
видя счастье в глазах так много повидавших людей.
— Наверное, надо рассказать? — понял маленький сержант. Верка-то
историю Гарри Поттера уже знала, но вот Аленка и Гермиона еще нет.
— Это непростая история, — предупредил он.
— Простых историй не бывает, — вздохнул полковник. —
Рассказывай, сынок.
— Меня зовут Гарри Поттер, — начал мальчик. — Когда мне был год,
родителей убили, а меня подкинули ненавидевшей маму тете. Это были
очень сложные десять лет — я просто никому не был нужен. А потом
начался Хогвартс, воспринимавшийся, как волшебная сказка.
Гришка рассказывал историю первой жизни, он говорил о дружбе и
предательстве, о том, что делали с ним, и с… Гермионой, как
взрослые люди просто играли жизнями детей. Наконец он подошел к
событиям четвертого курса, поражая молчаливых офицеров этой
историей. Гермиона давно уже плакала, изо всех сил прижимаясь к
Гришке.
— И вот я увидел, как Гермиона целуется с Виктором… — проговорил
мальчик с такой болью, что разрыдалась уже и Аленка. — Потом я уже
понял, что это было Империо, но вот в тот момент я понял, что
остался один, и во время второго испытания просто вдохнул, но не
умер, а перенесся…