— Да, папа, — поняв, что ведет себя ненормально, Надя решила
выдать свое состояние за сон. — Во сне я жила в городе, который
голодал. Жила, работала, заботилась о двоих… детях, — запнулась
она, и взрослых людей ожгла боль в глазах дочери.
— Когда это было? — спросил вспомнивший, где читал об этом,
мужчина. Если он прав, то дочь прожила в своем сне целую жизнь…
— В сорок первом году, — ответила девушка и продолжила, будто
рассказывая самой себе: — Мы все умерли. Сначала умер мальчик, а
девочка просто не смогла жить без него. А я… я прожила еще немного,
но просто было уже незачем…
Взглянув на родителей и отложив столовые приборы, Нимфадора
Тонкс начала рассказывать. Ее спокойный голос был просто страшен.
Девушка говорила о падавших на город бомбах, как о чем-то
обыденном, привычном, о голоде, о норме на хлеб, о трупах, лежавших
на улицах. Спокойно, никуда не торопясь, мисс Тонкс рассказывала… О
Грише и Маше… О том, как двое детей держались друг за друга и… за
нее. О том, как прошло «смертное время» и как наступила весна. Тед
слушал, понимая — это не придумаешь, это нужно прожить…
— Поэтому ты изменилась… — поняла расплакавшаяся Андромеда. —
Такой ты была… там?
— Да, мама, — кивнула девушка и пояснила. — Там меня
звали Надеждой… — она произнесла это слово по-русски и перевела его
значение.
— Ты была надеждой… — миссис Тонкс видела в своей жизни немало,
фактически отказавшись от семьи, она тем не менее была счастлива. В
истории семьи Блэк, впрочем, такие случаи были известны, поэтому
кем-то ненормальным Дора не воспринималась.
— И теперь у тебя нет эмоций, ты разучилась улыбаться, а самая
большая драгоценность для тебя хлеб… — именно так и было написано в
маггловской книжке, Тед это помнил. — Дорогая, она действительно
видела это.
— Да я уже поняла, — вздохнула доверявшая дочери женщина. — И
что теперь?
— Теперь ее надо отогреть, — произнес мистер Тонкс. — Она
там потеряла двоих самых близких людей, ты просто
представь это. И девочка, что не смогла жить без своего мальчика…
такая любовь… Сколько им там было?
— Двенадцать, папа, — с тоской в голосе проговорила Нимфадора. —
Всего двенадцать…
Чуть позже Андромеда объяснила мужу, что такие случаи в семье
известны, именно поэтому она и не сомневалась. Испытания были часто
очень тяжелыми, иногда после них члены семьи не выживали, но это
означало только то, чем было — Доре надо помочь. Женщина была, по
своему мнению, хорошей матерью, поэтому решила помочь, прежде всего
с Хогвартсом, хотя видеть, как дочь с тревогой смотрит на небо,
было невыносимо.