Вот с этими тоджинцами, по поручению
Лонгина, старик Тегюй-оол должен был установить мирные,
добрососедские отношения и наладить с ними торговлю. Нас
интересовало только железо. Ближе к вечеру старый тувинец покинул
наш лагерь.
«Завоевательный поход» наших зайсанов
длился три дня и закончился успешно. И Лонгин сразу же послал двух
авторитетных стариков из кочевий нашего нового Западного сумона в
ставки Даа- и Бэззи-найонов. Их повелителем был не амбын-нойон, а
сайн-нойон — один их четырех ханов Халхи, собственно Монголии.
Отпущенные Ольчеем на свободу пленники гагульского боя, показали на
двух авторитетных стариков своих стойбищ и Лонгин после длительных
бесед одобрил их кандидатуры. Ольчею он предложил сделать ход
конем, сына одного старика сделать зайсаном этого сумона. Сыну
другого Лонгин предложил служить в нашей гвардии. С этими
доморощенными послами Лонгин беседовал полдня.
Стоя на берегу Енисея, мы наблюдали
как наши посланники разъезжаются от места переправы: один налево,
другой направо. Каждого сопровождали двое молодых тувинцев по их
выбору. Думать о неудаче совершенно не хотелось.
—— Григорий Иванович, не переживайте.
Они справятся. Как вы говорите, на все сто. Я уверен в этом, ——
Лонгин говорил с такой уверенностью, что просто хотелось ему
верить.
—— Здесь очень трудно держать оборону,
—— я кивнул на множество островов в русле Енисея. —— Но нам это и
не потребуется. Большие массы кавалерии по нашему берегу здесь
просто не пройдут. А зимой только по льду. Поэтому твоя разведка
для нас наиважнейшее значение имеет.
Мою просьбу выполнили очень быстро и
через четыре дня десяток мужиков приехали в Туран, пятеро из них
были кирпичниками и тут же начали строить кирпичный завод в
намеченном месте.
Но самым главным были письма от
Машеньки, тестя, с завода и неожиданно для меня от Шишкина. Всё,
кроме него писали, что ждут меня, каждый конечно по-разному и для
разного. В моё отсутствии по нашей дороге от Большого порога пришло
две семьи, еще две по пограничной тропе. Пришедшие от порога были
староверцы. Стать единоверцами они отказались и просят пропустить
их дальше.
А вот Шишкин прислал письмо с
совершенно неожиданным предложением, он предложил Панкрата
отправить в Усинск, а его назначить на постоянную службу в Туран. И
всему этому предшествовало просьба дать ему разрешение на женитьбу.
Ерофей установил в гвардии строгое армейское требование, получение
от начальства разрешения на женитьбу. В жены Шишкин решил взять
молодую девицу, какую-то родственницу наших зайсанов. Когда и где
он её приметил было непонятно.