После неудавшегося тату я отправилась домой, приняла ещё раз душ
и вот уже тридцать минут мы с мамой стоим на перроне и ждём нашего
ангела.
Поезд прибывает по расписанию, и вот из предпоследнего вагона
выходит Лекса. Она в желтом сарафане, в белых лодочках, её светлые
волосы собраны в две толстые косы, они перекинуты на грудь, а серые
глаза с тревогой сканируют перрон. Как только она находит взглядом
меня и маму, которая слишком усиленно машет рукой и выкрикивает имя
своей второй дочери, Лекса улыбается и спешит к нам, таща за собой
чемодан на колесиках. Следом за ней выходит парень.
Оу!
Да он горяч. Темные волосы выбритые у висков, зеленые глаза и
отменная улыбка. Такая, что на неё смотришь и твои губы
непроизвольно изгибаются в ответ. Сестра поворачивается к парню,
указывает на осколок своей семьи, и они движутся к нам, держась за
руки. Вот это поворот – у Лексы есть парень. И папа позволил ему
приехать вместе с ней?
Они отменно смотрятся вместе. Лекса – идеал воплощения девушки,
она всегда ухожена, волосок к волоску, легкий макияж, который
невозможно разглядеть на идеальной фарфоровой коже, брендовые вещи,
сшитые по песочной фигуре. Парень, как и Лекса, одет в дорогое
шмотье, на руке люксовые часы – богатенький.
Мама на всех парах бежит им навстречу, распихивает прохожих и не
обращает внимания на то, как они этому недовольны. Лекса отпускает
руку парня и врезается в мамины объятия. Я же, стоя в сторонке,
закатываю глаза.
Началось. Четырехдневная игра в семью, спектакль для одного
зрителя, у меня много сравнений для чистилища, в котором я буду
пребывать чуть больше половины недели.
Лекса отлепляется от мамы и идёт в мою сторону. Мне больно
смотреть на неё, в голове моментально появляется вопрос, чем она
лучше меня? Почему папа выбрал её? Из-за того, что она младше? Так
у нас разница всего лишь год. Из-за болезни сестры? Не думаю.
Лекса приближается, а я непроизвольно отступаю на шаг.
Только не обнимашки.
Только не это.
Нет-нет-нет.
Моим мольбам не суждено сбыться. Лекса сгребает меня в охапку и
сдавливает так, словно в ней не сорок пять килограмм, а все
четыреста. Похлопываю её по спине и ненавязчиво отстраняюсь.
— Боже, Алекс, да ты стала красоткой! – восклицает Лекса.
Словно я когда-то была страшилой из темного переулка.