Во всяком случае, так рассчитывали проектировщики, на самом же деле ветер часто менял направление, и тогда пепел падал на прилегающие кварталы, на крыши домов, улицы, на идущих по этим улицам людей, посыпая серовато-черным порошком их плащи и шляпы. Местные жители называли его «клеркенвелльским снежком» и относились к нему вполне терпимо, считая совершенно не опасным.
Территория, на которой находились Печи, была окружена высокими кирпичными стенами с заостренными металлическими шипами наверху. Сюда каждое утро подъезжали фургоны, привозившие свежие, обезвреженные за прошедшую ночь Источники. Строившийся изначально исключительно для нужд «Фиттис», этот комплекс уже не один десяток лет обслуживал все лондонские агентства. Это была нейтральная территория. Яростному соперничеству между компаниями, перераставшему порой в перепалки и даже в уличные стычки, не было места за этими стенами. Свои рапиры агенты сдавали при входе пожилому вахтеру и только после этого попадали на территорию Печей, постоянно оставаясь при этом под наблюдением местной охраны, готовой в любой момент пресечь любые беспорядки.
Для тех, кто приходил сюда пешком, как я, существовал отдельный боковой вход со стороны Фаррингтон Роуд. Я вошла, сдала свою рапиру и направилась к ближайшему зданию крематория по мощенному каменной плиткой внутреннему дворику. Вдоль дворика были проложены канавы с проточной водой – дополнительная защита от всех потусторонних явлений. Поднявшись по ступеням и раздвинув двери из толстого серебряного стекла, я вошла в просторный зал с железными оберегами и жаровнями, в которых постоянно дымились пучки лаванды. Здесь сидели семь приемщиков – каждый в отдельной кабинке. Именно они принимали принесенные на утилизацию Источники. Проводили досмотр, так сказать.
Проходя по пустынному сейчас залу, я услышала, как меня окликнули:
– Привет, Люси! Что ты мне сегодня притащила?
Сидевшего в кабинке номер четыре приемщика звали Гарольд Мейлер. Это был юноша с бледной кожей, нависшими веками и большими узловатыми руками. В свои восемнадцать он знал Печи лучше многих своих коллег, поскольку начал работать здесь с восьми лет. Что еще о нем сказать? Слегка развязный, слегка дерганый, с громким лошадиным смехом. За эту зиму я несколько раз передавала ему найденные мной Источники. В принципе, мы неплохо ладили друг с другом.