– Эре, что с тобой, успокойся! Ти всё против, эрочка.
– Я не Ирочка! Меня Надей зовут! – возмутилась она, вырываясь.
– Кто сказал Ирочка? Я не так сказаль. Эре это по-нашему отрицательная, противная – всё против. Ти что – ни с кем так не касалась?
– Нет!
Он не поверил.
– Давай, снимай вот это, – он взялся рукой за свитер. – Много одежда.
– Нет!
– Надя! Мне так неинтересно, – снова в глазах его зажглись опасные огоньки, лоб собрался гармошкой, а выражение лица было такое, точно он готовился её ударить. Руки его рванули вверх её свитер. Белая детская нагота на миг ослепила его. Нахлынула волна такого дикого необузданного желания, что он должен был на миг закрыть глаза и перевести дух. Она тотчас вернула всё на место. Он уже совладал с собой, но не намерен был отступать. Надя в ужасе почувствовала, как горячие руки проникли под одежду, касались её спины, груди, живота. Он быстро наклонился – и вот уже его губы проделали тот же путь и приникли к крошечному соску.
– Они говорят, что это самое сильное, – произнёс он.
«Боже, что это!?» – она была на грани обморока, но не от восторга, как показалось ему на миг. От лица её отхлынула кровь, и внезапно оно стало совершенно белым, как маска, а взгляд сделался каким-то безразличным, точно говорил: «Делай, что хочешь, мне всё равно».
Она обзывала себя последними словами и с тоской думала только о том, как оказаться на свободе и никогда, больше никогда в жизни не попадаться в такую ловушку. Она обессилела от борьбы и шоковых эмоций, не чувствовала ничего, ничего, кроме желания, чтобы всё поскорее закончилось. И в то время как его губы уж не страстно, а вопросительно касались её тела, она смотрела в потолок и думала: «Ладно… потерплю… но больше никогда! Никогда! Никогда!»
В этот раз, идя на свидание, Кидан дал себе слово, что не позволит ей больше себя дурачить, и во что бы то ни стало добьётся её. Но и то, и другое осталось невыполненным. В прошлый раз ему казалось, что перед ним опытная и хитрая кокетка, которая хочет получше заманить его в свои сети… Он долго молча наблюдал, как она пытается привести себя в порядок. Руки её дрожали, на лице застыло отчуждённое выражение. Она больше не сопротивлялась, когда он попытался помочь ей одеться; ничего не говорила – была похожа на красивую куклу, в которой сломался какой-то важный механизм. Два ярко-алых пятна на бледном лице дополняли сходство. Он ничего не понимал! Весь его предыдущий опыт оказался непригоден; следование советам, почерпнутым из соответствующей литературы, не дало результатов… Скорее наоборот. Он не мог так быстро осознать перемену: перед ним была не расчётливая соблазнительница, а перепуганная девчонка с огромными обиженными глазами. Его нетерпение сменилось каким-то новым чувством, непонятным ему самому: ещё пару минут назад ему казалось, что он не выдержит напряжения, он готов был просто применить силу, – а теперь вдруг ощутил, что готов ждать, да, ждать, только бы не было этого отчуждённого молчания, потухшего взгляда и обиды в голубых – как интересно: голубых! – глазах. Это были ранее неизведанные, тонкие ощущения, в которых он пока не мог разобраться. Странно: рядом с ней он узнавал нечто новое о себе самом, открывал такие черты, о существовании которых даже не подозревал.