Он дотронулся до своего пояса, и в спальню вошли две девушки.
– Принесите ей туфли и одежду.
Девушки вернулись, неся маленькие туфельки и лёгкое платье. Юноша кивнул, и девушки приблизились к Марте.
– Нет, нет, я сама! – запротестовала она так громко, что те отшатнулись.
Юноша слегка приподнял брови и улыбнулся, затем перевёл взгляд на девушек, и те удалились.
– Что же ты?
Марта покосилась на него и пробормотала:
– Вы тоже уйдите или хотя бы отвернитесь.
Он широко улыбнулся, лицо его просветлело и сделалось ещё прекраснее, но он не ушёл и не отвернулся, а продолжал с интересом наблюдать за ней.
– Ну, я так не могу, – заявила Марта, одевая только туфли.
Юноша медленно направился к ней. Марта замерла, как маленький зверёк, выжидая, а потом рванулась в сторону, но он крепко схватил её за руку и вернул на место.
– Оставайся так, если хочешь, – сказал он мягко.
Они пошли через яркие многолюдные комнаты – причудливые, как ёлочные игрушки. Все, кто там был, замерли в лёгком поклоне. У Марты от восторга слегка кружилась голова. Ей хотелось петь и веселиться. Сама того не замечая, она забывала всё, что было с ней раньше.
Они вышли в просторное круглое помещение, где не было никого и ничего, кроме толстой колонны, возвышавшейся от пола до потолка. Здесь они остановились.
– Я ждал тебя, – сказал он, слова его звучали как чудесная завораживающая музыка. – Я знал, что когда-нибудь ты появишься, но уже устал верить. Я сам придумал тебя. Может быть, ты мне снишься, но я умею превращать сны в действительность.
С этими словами он коснулся своего пояса, взял Марту за руку, и они шагнули в образовавшуюся в колонне щель. Там было тихо и прохладно.
– Закрой глаза, – шепнул он и опять тронул свой пояс.
Невидимая сила подхватила их и умчала вверх, а когда Марта открыла глаза, вокруг были звёзды.
Они парили легко и свободно, как лунный свет, как звёздная пыль. Он собирал в ладони звёзды и писал ей какие-то чудесные слова. Марта силилась понять, но слова разлетались, как брызги фонтана на ветру. Тогда она сама набирала полные пригоршни звёзд и писала ему слова, полные любви, и какие-то ласковые нежные имена. А вокруг них, в них самих звучала музыка, и голос пел прекрасно и непонятно:
И снова стоишь ты у края обрыва,
И видишь вокруг бесконечное небо,
И думаешь ты: почему был и не был,