Красота!!
Видать все окрест, простор… И, уже подъезжая к поселку, узрели поразительное действие, особо яркое на фоне зеленеющей не по времени травы.
Одна-единственная на весь поселок и известная всем коза Кристина, принадлежащая местной жительнице бабе Ксении, носилась кругами на всю длину постромка, привязанного к вбитому в землю колышку, и истошно, возмущенно блеяла дурным голосом, периодически взбрыкивая задними ногами, пытаясь скинуть седока, устроившегося на ней верхом, – маленькую рыжую девчонку, вцепившуюся насмерть в рога козы двумя руками и истошно орущую во все горло.
– А-а-а-а!!! – вдыхала и снова орала она, трясясь на спине скачущей со всей возможной скоростью козы, умудрявшейся на бегу резво подкидывать задок. – А-а-а-а!!!
А чуть в сторонке стояли стайкой малыши, лет не больше шести, человечков пять, и тоже орали, но уже с явными элементами рыданий:
– А-а-а-а!!
Павел Петрович, резко прибавив скорости, направил машину к месту этого «родео» и, не успел автомобиль окончательно остановиться, Григорий рванул из салона, подбежал к козе и, ловко схватив под мышки наездницу, выдернул ее со спины козы и отскочил в сторону.
– А-а-а-а!!! – по инерции продолжала кричать девчонка, еще не сообразив, что спасение пришло.
– Ну, все, все! – успокаивал он ее, перехватив поудобней и усаживая у себя на руках. – Ты больше не скачешь!
– А? – теперь уж вопросительно произнесла девочка, осваиваясь в изменившихся обстоятельствах. И посмотрела перепуганно на козу, так и продолжавшую скакать вокруг колышка и изредка, но уже менее энергично подвзбрыкивать задними ногами, скорее от возмущения, все более замедляясь, и перевела взгляд на Григория.
А он рассматривал ее со странным смешанным чувством офигенного веселья, которое она в нем вызвала, и какого-то удивления: рыжая, но не ярко-морковно, а сдержанно-рыжая копна растрепавшихся непокорных волос, торчавших во все стороны мелкими завитушками-кудряшками, видимо, уже не раз облезавший, облупившийся от солнца вздернутый носик, огромные от испуга темно-голубые глазищи и шесть крупных, словно их нарисовали фломастером, четких веснушек на щеках: три с левой стороны и три с правой. Такая забавная девчонка! Прямо вождь краснокожих!
И вдруг эта Веснушка, как Гриша тут же окрестил ее про себя, сложила ладошки, прижала их к груди, чуть склонила головку к плечику и с восторженным придыханием спросила, глядя на него еще больше расширившимися от озарившей ее мысли глазешками: