Отчего не пройтись, что же, пройдемся, хотя уже ясно, что толку от новой «прогулки» не будет. Она заняла еще не один час. Все – впустую! И когда даже самые несуразные версии продуманы, изучены и отвергнуты, остается только одно: действительно, Стулов преступник. Только он, и никто другой.
Я спешу сказать это вслух и жду, что Брауде меня оборвет, бросит свое обычное: «Из тебя защитник, как из меня балерина». Но вопреки моим ожиданиям он задумчиво говорит:
– Похоже, что так.
Он не верит в «нет» своего подзащитного. Но он должен его защищать.
И он защищает. Он рассказывает суду о нашем ночном споре – рассказывает правдиво, искренне, задушевно. Словно он не в суде, а в кругу друзей, внимающих ему за бутылкой вина. Он делится своими сомнениями. Он недоумевает. Он говорит, что бессмысленные преступления бывают только в плохих детективных романах. Он утверждает, что никто не станет хладнокровно и обдуманно убивать человека себе во вред. Он просит суд при вынесении приговора учесть этот важный довод. Он требует продолжения следствия: пусть блистательный товарищ Маевский, мастерством которого он искренне восхищен, восполнит зияющий пробел в так талантливо им проведенном поиске.
Вечером мы возвращаемся. Снова – к нему, хотя лучше бы разойтись и соснуть: завтра опять на процесс – предстоит последнее слово Стулова. И приговор. Моросит занудный и мерзкий дождичек. Сырость забирается за воротник. Но, похоже, только я замечаю это. Брауде хлюпает по лужам, не разбирая дороги, расстегнув пальто нараспашку и не раскрывая зонта. Он возбужден, его мысли все еще там – в зале суда.
– Чего молчишь? – оглушает он вдруг нежданным вопросом.
Я действительно молчу, но вовсе не потому, что боюсь вспугнуть мысли дорогого патрона. Меня мучает чувство незавершенности. Вопросительный знак – там, где должна стоять точка.
Да, неясностей много, но адвокат не судья. Все, что неясно, – на пользу его подзащитному. Вопросы, на которые все еще нет ответа, – недопустимая брешь обвинения. И значит, хлеб для защиты. Так чего же миндальничать? Надо требовать, а не просить! Так прямо бы и сказать: любой обвинительный приговор будет не просто ошибочен – незаконен. Разве не так?!
– Молодец! – спокойно реагирует Брауде на мой патетический монолог. – Теперь я вижу, что пятерку ты схлопотал не по блату. Давай, продолжай…