- Да, - согласился Чо.
Взглядов от содержимого они так и не отвели.
2. 2
***
Диве проснулась на рассвете.
Характерные признаки вроде ноющего затылка, холода, сухости в горле и тумана в голове намекали на то, что она переборщила с пыльцой. Притом, кажется, в этот раз очень сильно, потому что пресловутый туман был непривычно густым: Дивера вообще не могла вспомнить, что произошло и почему она так набралась. Может, кто-то из клиентов слишком уж увлёкся, и маман Готэ дала пыльцу, чтобы притупить боль? Но она была опытной и отлично знала дозировки. Неужели с ней всё настолько плохо?
- Диве? Ты со мной?
Мужской голос заставил дёрнуться и испуганно распахнуть глаза: она что, отключилась при клиенте?! Вот же гадство! Диве осмотрелась и окончательно потерялась. Черноволосый мужчина, красивый и богато одетый, протянул к ней руки, но она шарахнулась, сжимаясь на кровати: кто бы это ни был, зачем бы ни украл её, не стоит ожидать ничего хорошего.
- Кто вы? - спросила она как могла спокойно. - Где я?
Его лицо слегка вытянулось.
- Всё хорошо, - сказал он тихо, показывая пустые ладони в успокаивающем жесте. - Ты в безопасности.
- Если так, то верните меня туда, откуда забрали, - попросила она. - Зачем бы я вам ни понадобилась, я... Я не работаю на чужой территории!
Он едва заметно нахмурился, но говорил всё так же мягко.
- Ты меня не помнишь, - сказал он. - Это побочный эффект, должно быстро пройти - несколько дней максимум. Успокойся, хорошо? Ты в безопасности, обещаю.
На сердце у Диверы вдруг стало тепло, будто некто попытался поделиться с ней покоем и уверенностью. Это было странно, и на краю сознания затеплились какие-то воспоминания, но поймать их за хвост никак не получалось: мысли ускользали, будто она пыталась выудить голыми руками шустрых рыбок из мутной воды.
Она снова посмотрела на мужчину. Ему хотелось верить, но это ещё ничего не значило.
Однажды в Дом Удовольствий наведывался такой вот мужчина, богатый и знатный на вид. Он хотел взять одну из новеньких, свеженьких, но - непременно с собой.
Маман Готэ отказала, сославшись на правила заведения; девушкам сказала - не соглашаться ни в коем случае.
Мужчина тот уходить не стал, остался на представление, общался с девушками. Он был очарователен и немного печален, говорил, что художник, которому нужна натурщица. Звал с собой Диве, говорил, "мне нравятся твои чудные ножки танцовщицы, гибкость и глаза", обещал заплатить, но она отказалась наотрез: если маман Готэ говорит, значит, не зря.