, задавались вопросом, а что, если они – «как раз то, что нужно»?
За шесть месяцев пребывания в Лондоне Мэган уже научилась «делать лицо», теперь она умела смотреть на других так, будто они не представляют для нее никакого интереса и совершенно случайно попали в поле ее зрения. В противоположность ей у Бет, которая всего три раза бывала в столице, подобное жеманство отсутствовало. Она просто смотрела перед собой.
Мэган гордилась, что сидела здесь с Бет. Ее младшая сестренка была на целых пять сантиметров выше ее и, как ей казалось, при внимательном осмотре отличалась особенной красотой. Не то чтобы Мэган была некрасивой. Скорее наоборот. Но Бетан могла похвастаться гривой длинных гладких черных волос, чувственными губами, словно предназначенными для поцелуя, румяными щечками и длиннющими ногами, о которых и говорить не стоило. Ну и, конечно, сиськи. Среди женщин в их семье только Бетан обладала такими сиськами. Кто-то однажды сказал Мэган, что сестры всегда чувствуют себя более привлекательными, когда находятся вместе, с тех пор Мэган пришла к выводу, что это правда. Без Бет Мэган считала себя всего лишь рассудительной, а с ней – исключительной.
Бет была одета в черные джинсы, черный кардиган из ангорки с засученными рукавами, черный жилет со шнуровкой, а черные волосы стянуты черной лентой.
– Помнишь свой плащик в горошек? – спросила Мэган, мысленно возвращаясь в их детство и воскрешая в памяти события их общего прошлого.
– Розовый? Как я могу такое забыть! Он был для меня чуть ли не самой главной вещью в мире. Она все еще хранит его, ты в курсе?
Мэг застонала и произнесла:
– Разумеется, она его хранит. Думаю, она хранит даже случайные предметы одежды, о которых ты имела осторожность сказать, что они тебе нравятся.
– Итак, – выражение лица ее сестры стало серьезным, – ты приедешь?
Мэг застонала. Пасхальные выходные. Она говорила матери, что пока не уверена насчет своих планов на эти дни, но мать делала вид, что она не станет возражать, даже если это будет первая Пасха, которую Мэган проведет не дома. Единственное, что оставалось Лорелее, – просто ожидать этого болезненного события.
– Не знаю, – ответила Мэган. – Дорога не близкая.
– Понимаю, – сказала Бет, – но, пожалуйста, приезжай. Будет дерьмово, если ты не приедешь.
– Нет, не хочу, – глумилась Мэг. – Все будет в точности так же, как и каждый год, только я не приеду.