Опасность
представляла только регулярная перекличка. Охранники уже несколько
раз хватались за рации. Да и в целом выглядели они какими-то
дёрганными и взвинченными. Похоже, мои успехи на заводе и в борделе
не остались незамеченными.
Вряд ли в
обычном состоянии этот аэродром охраняли десятки бойцов, несколько
джипов, патрулирующих территорию, и чёрт ещё знает что.
Плевать.
Я уже вынес
им всем приговор. Здесь не было случайных людей. Нельзя было
работать в этом месте и закрывать глаза на рабов, наркотики и
оружие. Нельзя было делать вид, что ничего не происходит. Лишь
заглушить голос совести солидным куском зелени. О да! Многие охотно
продавали свои души за деньги. Вот только в посмертие их не
утащишь, а именно туда я и отправлю всю эту шваль.
Дверь КПП с
шумом распахнулась, и наружу вышел парень в камуфляже. На груди
бронежилет и разгрузка с запасными магазинами. Через плечо
перекинут ремень, прицепленный к старому доброму калашникову. Лицо
небритое, серьёзное. Крутость так и прёт. Аж сам от себя
тащится.
Его
внимательный взгляд прошёлся по окрестностям, мазнув по кустам, где
скрывался я. Впечатление знающего своё дело профессионала портили
только непропорционально огромные оттопыренные уши. К тому же, явно
сломанные в драке. Уверен, в детстве беднягу изрядно
дразнили.
Поправив
оружие, он обернулся и отрывисто бросил:
—Отолью.
—Снова? Старик, сходи уже к врачу! —
донёсся изнутри насмешливый баритон.
Хотел бы
сказать, что я крался за ним, как пантера, но это было бы ложью. В
который раз пожалел, что со мной не было Аларика. Пришлось
приложить все свои скромные умения разведчика, чтобы остаться
незамеченным.
Зажурчала
струя, а вместе с ней тишину нарушило негромкое пение:
—♪ Дестинейшн анноун, ноун, ноун ♪, —
мурлыкал охранник, безмятежно поливая траву.
Я плавно
приближался к нему, выставив вперёд правую руку. Три метра.
Два.
Под ногой
хрустнула стеклянная бутылка, дробясь на множество
осколков.
Твою
м-м-мать!
—А?! — крутанулся певец, едва не окатив
меня жёлтой струёй.
Отчаянный
рывок, и, сбив охранника наземь, я с силой приложил его по лицу.
Дробью прыснули выбитые зубы, кровь окрасила кулак, и я добавил по
солнечному сплетению, прерывая только зарождающийся крик боли.
Придушенное сипение вырвалось из распахнутого рта. Моя ладонь
тисками сдавила его горло, перекрывая ток кислорода. В глазах
хрипящего плескался ужас, а боль жадно запустила свои когти в
искалеченное тело.