На мой вопросительный взгляд
полковник уточнил:
— Тот нацист едва не поджёг склад
горючего на базе. За эти годы до нас также доходили слухи ещё о
нескольких людях на стороне «союзников». Ваши эскапады заставляют
даже самых прожжённых циников задаваться вопросом: «Как такое
возможно?»
— И что же я такого совершил?
Собеседник вскинул бровь, словно
говоря «Серьёзно?»
— Вы исцелили почти пять сотен детей,
Матвей. Вот что.
В первую секунду я потерял дар речи.
Внутренне, конечно, надеялся, что смог охватить сразу много
больных, но… Но даже в самых смелых мечтах не рассчитывал на
подобное число.
— Вы не знали? — он уловил моё
состояние.
— Не знал.
— Вы не изучили пределы собственных
сил? — он вскинул бровь.
— Не изучил.
Потому что они постоянно растут,
но это я говорить не буду.
— А теперь давайте поговорим о вас.
Первый вопрос, что вы сделали с Ахмедулиным и Сергеем Филипповичем?
Распоповым — уточнил он.
— Жив и здоров, разве нет? — я сложил
руки на груди. — Хотя позволил себе угрожать моей сестре.
— Всё так, но, вот какое дело, после
вашей беседы он пошёл и написал заявление на увольнение, а также
рапорт вышестоящему начальству, где дотошно перечислил все свои
прегрешения. Со ссылками на соответствующие статьи уголовного
кодекса. В конце своего рапорта он просил осудить себя по всей
строгости закона и отказывался от адвоката.
— Похоже, вам стоит послушать
его.
— Как только мы проверим до конца все
факты, изложенные в его заявлении. И всё же, что вы с ними
сделали?
— Всего лишь заставил их взглянуть в
лицо правде. Кто-то же должен был.
Никифор откинулся на спинку и
замолчал.
— А что ещё вы можете «заставить»
людей делать? — он пристально посмотрел на меня, явно собираясь
уловить малейшие следы лжи.
— Хотите проверить? — я вытянул
вперёд руку и взглянул ему за спину.
Сквозь непроницаемое стекло.
Где несколько человек с автоматами
внимательно следили за нашей беседой.
— Пожалуй воздержусь, — осторожно
ответил полковник.
— Если вы не творили зла, вам нечего
бояться.
— А если творил?
— Тогда я узнаю об этом и заставлю
вас ответить за содеянное.
Тишина в комнате стала вязкой, как
кисель.
В соседней комнате лязгнуло сразу
несколько затворов.