В госпиталь я поехала вместе с родителями. По дороге мама умоляла меня повлиять на Павла, чтобы он успокоился перед операцией, а отчим все время молчал, глядя на меня глазами измученного человека. Мы вместе вошли в палату. У меня возникло ощущение, что мы попали в холодильник – таким белым и холодным все вокруг показалось. Горло стиснул спазм страха, и я начала задыхаться. В палате находилась только одна койка у окна, и оттуда огромные глаза на исхудавшем смуглом лице неотрывно смотрели на меня с такой любовью и таким облегчением, что, как в детстве, все страхи сразу покинули меня. С больничной подушки внимательно смотрел на нас взрослый сильный мужчина. Что-то было мне совсем незнакомым в этом исхудавшем покрытом непривычным загаром человеке. И все-таки это был мой Павлик.
Я внезапно поняла, что просто он впервые смотрит на меня так открыто, не скрывая свою любовь, не пряча ее за ширму братского участия, которую я сама и установила когда-то. Боже мой, какой же дурой я была! Столько лет мечтала о каком-то принце, а он всегда был рядом со мной, постоянно подставлял свое плечо под все мои невзгоды, а я все жила своими фантазиями о необыкновенной любви. И еще не подойдя к Павлу, еще до того как он ухватил мою руку, я поняла, что люблю его, люблю этого мужчину, и любила всегда, потому что только с любимым человеком бывает так хорошо и тепло, как всегда мне было рядом с ним. Просто я была наивной маленькой девочкой, а он был очень близко, и я его не разглядела.
Глаза Павла лихорадочно блестели и были красны от бессонницы. Он обхватил мои ладони здоровой рукой и счастливо засмеялся, повторяя, что наконец-то я пришла и сейчас все будет хорошо. Он знает, что я ни за что не отдам его на растерзание хирургам, и он наконец-то сможет спокойно отдохнуть. Он верит мне и только мне и просит только об одном, чтобы я посидела рядом пока он немного поспит. А то у него совсем не осталось сил, а когда он поспит, то снова станет сильным и обязательно справится со своей болячкой, потому что сейчас я снова с ним, его сестричка, его любимая сестричка, и я ему обязательно помогу, и он выздоровеет. Непроизвольно для себя я отметила, как он споткнулся на слове «любимая» и как неохотно добавил к нему упоминание о сестричке.
Я поцеловала его в сухие горячие губы, заверив, что все будет именно так, как он говорит, и я ни за что не отойду от него. Не успела я устроиться рядом в кресле, как Павел уже крепко спал, по-прежнему держа мои руки в своей ладони. Дыхание его сначала было неровным, с какими-то стонами, лицо дергалось, но вскоре он успокоился и окончательно провалился в крепкий сон. Все это время родители молча наблюдали за нами, так и не отойдя от дверей. Когда Павел заснул, Игорь Сергеевич тихо спросил, что я намерена делать дальше. Я также тихо ответила, что буду смирно караулить здесь, как и обещала его сыну.