На неподвижное лицо Сургучева набежала тень, слегка напоминающая застенчивость.
– А какие у него хлопчики! да на все руки мастера! Как мне в чем нужда – картоху там прополоть-выкопать, погребок отрыть в гараже – я к Родиону Касьянычу с поклоном, только к нему, уважь, мол, голубчик… и никогда, слышишь, Витя, ни-ког-да, отказу не получил…
Сургучев совершенно распарился и едва успевал отирать красное лицо, у Соссия явно упала скорость вязания.
– Есть, конечно, недоброжелатели среди хлопчиков, этот раз так подослали анонимку из букв нарезанных – предупреждение, чтобы не борзел, а внизу грибочки, намек какой-то, ухо надо держать востро… И тебе, Касьяныч?! Во, движение сопротивления… Вот черт, а курить-то больше нечего. Не сходишь, Родион? да парочку сырков еще возьми на закусь, – Соссий стал отсчитывать на стол монеты.
– Я пошел, – встал Виктор, – звонок скоро.
В вестибюле, для подстраховки, еще раз сверился с расписанием.
– Ты же, вроде, не куришь, Витенька? – принюхалась к нему Клуша.
– Да у Хрюкина в кабинете провонялся, – поморщился он. Клуша всмотрелась в прошедшего румяного Сургучева и проворчала что-то невнятно. Виктор еще раз поморщился, не мог избавиться от гадливого осадка. Он и сам сторонник приработка при первой возможности, но приработка, от слова «работа», не жульничества, дуракаваляния.
А-аа! мысленно чертыхнулся он, провались они эти соссии-родионы, тут своих забот полон рот, ералаш в голове. Как раз вот урок с группой, к которой его прикрепили в роли классного руководителя, помощника мастера, группа-то как раз та, где он тогда так позорно сорвался. А жандармскую тактику он забраковал вчистую, стал помаленьку взращивать свою, подгонял под характер и склонности, нутром чуял, что на верном пути, что работать будет куда легче и интереснее.
– Взво-оод! станови-ись!.. – Виктор обошел двухшереножный строй, придирчиво осматривая каждого ученика. – Застегнуться… Поправь парик… Ну и подравнялся, а носки торчат, будто у тебя башмаки семидесятого размера…
– Носки сквозь ботинки, если они целые, торчать не могут.
– Г-мм, резонно…
На правом фланге, как всегда, скопилось человек шесть опоздавших. Подходил еще один, мальчик худенький, роста малого, приятный на личико, с едва приметной косинкой в черных глазенках, ну типичный пятиклассник, не более того. Шагов за пять до Виктора он посерьезнел, остекленел глазами и, прижав к бедрам руки, стал четко и звучно печатать строевой шаг.