Сотовая связь погрузила нас в непрерывный поток новостей, который мы часто даже не замечаем. Не так важно, читаешь ли ты новости на сайтах, пользуясь мобильным интернетом, или узнаёшь по телефону от оставшихся дома родных, – ты не ощущаешь этого бесконечного потока до тех пор, пока не оказываешься из него выброшен хотя бы на несколько дней. Наряду со вполне объяснимой физиологически навязчивой жаждой некоторых продуктов (например, молочных, а также свежих фруктов и овощей) многие из нас испытывали в походах необъяснимую информационную жажду. Думаю, специалистам ещё предстоит найти объяснение странной зависимости от часто бесполезной информации, но, говорят, всякий путь к излечению начинается с осознания болезни. В день возвращения в цивилизацию, выбирая между холодным фруктовым соком и сводкой политических новостей, постигаешь масштаб проблемы. И, наоборот, в прощальном (перед походом) глотке лимонада на станции прибытия столько же желания уцепиться за – реальные или мнимые – блага цивилизации, сколько в неудобной зарядке того же телефона у капризной вагонной розетки. Кажется, будто закрашенные сегменты батарейки определяют силу твоей связи с тем, прожить без чего нет никакой возможности.
Выбираясь из этого потока, ты получаешь в награду не только время. Ты обретаешь свободные валентности, поры, каналы – назовите как угодно – в общем, возможности воспринимать мир иначе. Предполагаю, что ещё явственнее это ощущается в одиночных путешествиях (иначе мне трудно объяснить их популярность), но и наших было вполне достаточно, чтобы почувствовать разницу. Нетронутая природа обрушивается на тебя всей своей мощью. «Нетронутая природа» здесь не метафора, любимая авторами рекламы коттеджных посёлков в ближнем пригороде, но чистая правда. Представьте себя посреди широкой межгорной котловины, расположенной в тундре, то есть лишённой какой бы то ни было высокой растительности. Ширина этой долины измеряется несколькими километрами, длина – несколькими десятками километров. Все эти километры в ясный день просматриваются насквозь, и ни в одном направлении взгляд не встречает ни единого признака цивилизации – ни дороги, ни дома, ни транспорта, ни электрического света. Это сложно представить, но именно таким мы застали Полярный Урал. Следы человека здесь отсутствуют вовсе или минимальны. Конечно, суровые условия не располагают к бережному отношению к природе: то там, то тут мелькнёт ржавая гусеница или иная деталь вездехода, пустой газовый баллон, брошенный рваный ботинок. Но, как и население, эти артефакты встречаются здесь в ничтожном количестве и потому ничего не убавляют от ощущения нетронутости, а только усиливают его. В отличие от наших пригородных лесов, природа здесь выглядит победителем в борьбе человека за её укрощение и упрощение. Конечно, скажем, в Крыму или на Алтае эта победа не столь очевидна, но всё же и там горы диктуют свою волю. Людям остаётся приспосабливаться, обживая узкие прибрежные полосы, возводя ежегодно новые мосты на месте снесённых паводками, прокладывая дороги и тропы по малейшим складкам рельефа. Но шаг в сторону от тропы, и природа вновь в своей власти, оплетает густой растительностью, завлекает в болото, угрожает сотней кровососущих, пугает камнепадом, сбивает дыхание на осыпающемся склоне, – в общем, требует доказательств твоей состоятельности.