– И сюда добралась цивилизация, – вздохнул Петрович.
– Не цивилизация, а паскудство одно. Поллюция по-научному.
Загулявшая команда никак не отреагировала на происходящее: часть увлеченно резалась в кости, иные образовали шумную очередь к ростовщику-попугаю. Спасенный матрос кроме как в секу играть ни во что не умел, потому и расположился возле бочонка с ракой. Он с интересом разглядывал затычку, что-то прикидывал в уме, щуря и без того узкие глаза.
От обилия свежего воздуха и витаминов гендерный вопрос мертвой хваткой вцепился в Петровича и, хоть лопни, не отпускал.
– Скажи, Филон, в соленой воде русалки водятся?
– Угу.
– А душа у них имеется?
– Угу.
– А способны они к состраданию?
– Угу.
– Тогда я пошел искать эхолот.
Выяснилось, что на судне о подобном устройстве не слышали.
– Как же вы тогда справляетесь? – удивился Петрович.
– По-старинке, – смутясь, ответил рулевой.
На рассвете (а такие дела почему-то часто случаются на рассвете, будто Провидение закончило любительские театральные курсы) Арго уверенно и вальяжно вошел в бухту зеленого Лемноса, положив на дно три массивных каменных якоря. Ветер трепал приспущенный парус. Команда во все глаза всматривалась в незнакомую местность, гадая, чем закончится первая в экспедиции высадка на сушу.
Решено было встать параллельно берегу, чтобы в случае опасности, не мешкая, выйти в море, ибо прием на островах случается разный… Особенно хорошо об этом известно легендарным и начинающим героям, которые сами бы ни за что не упустили возможность напасть на богатую добычу. В принципе, с кораблем победнее случилось бы ровно то же – таковы требования профессии геройства. Знайте это и опасайтесь лодок, пересекающих ваш фарватер.
– Сука! Ты переспала с моим мужем!
– Потому что моего, душечка, мы вместе убили четыре луны назад! Что мне по-твоему теперь делать? Сидеть взаперти одной?!
– Все равно ты сука, Нефтис!
– А мне плевать, Коллидора! Скажи хоть сто раз. Я даже слушать тебя не стану… Идешь сегодня к Меланте?
– Я еще как-то не решила… Знаешь, она меня ужасно раздражает. В тот раз, помнишь, с Анэйтис? Зачем было так издеваться над бедняжкой? К тому же, эта тупица Анэйтис потом перекрасилась и стала не такой уродкой.
– Так ты идешь или нет? Я пойду.
– Хорошо… Только давай сначала убьем моего козлину. Все-таки: изменять мне с лучшей подругой – это уже слишком.