- Да, конечно! Я тоже так
считаю! – на автомате ответила я и решила срочно задать ему другой вопрос, пока
снова не уснула. – А, может, поговорим о скульптурах? Мне вот нравятся работы
Джованни Бернини, они реалистичны и притягательны тем, что имеют явный
эротический подтекст! Это так будоражит воображение! – на этой фразе я сделала
особенный акцент и игриво подмигнула собеседнику, чтобы оживить беседу. -
Например, мифологические сюжеты, вроде «Аполлона и Дафны» или «Похищение
Прозерпины», где полуобнаженный бог крадет прекрасную деву и… - однако, по
хмурому выражению лица, сидящего напротив мужчины, я поняла, что моя речь ему
чем-то не приглянулась и на всякий случай переспросила. – Вам не нравится
скульптор?
- Хм… Нет, дело не в этом… -
натянуто протянул он. - Скульптор хорош, но выбранный вами непристойный сюжет,
замечу, весьма вульгарен.
- Разве? – удивилась я,
потому как его слова меня совершенно обескуражили. – Что может быть непристойного
и вульгарного в творчестве мастеров XVII века? По-моему, работы того времени
восхитительны и совершенны.
Но, судя по всему, мои
возражения не убедили Аркадия Никифоровича, и он отрицательно покачал головой,
отметая все мои доводы.
- К сожалению, в силу
молодости вы не в состоянии осмыслить некоторые высокоморальные принципы, что,
конечно же вас извиняет… - снисходительно произнес он, мгновенно приведя меня
своим снобизмом в крайнее раздражение. – Но, так уж и быть, деточка, мне
придется просветить ваше невежество, - он откашлялся и пафосно продолжил. -
Во-первых, Бернини воспевает пантеон римского многобожия прямо на глазах у
кардинала и церкви, что недопустимо! А во-вторых, основой сюжета он восхваляет
похоть – один из семи смертных грехов!
Глядя на набожную физиономию
своего собеседника, я начинала понимать, что имел ввиду Владимир, когда
предупреждал, что мы вряд ли подойдем друг другу. Даже кардиналам со всей их
придирчивой святостью было бы далеко до этого нудного зазнайки… И как с ним
вообще люди общаются? А, может, и не общаются вовсе, а мигом разбегаются,
увидев издалека. Заместитель местного директора, похоже, не мирился ни с чьим
мнением, кроме своего… ну, разве что, еще с мнением вышестоящего руководства.
Однако, не ведая о моих
мыслях на его счет, он продолжал философствовать: