и разик от груди «сотку отжать»
2. Пью нередко, курю еще чаще, иногда не только курю никотин. Внешность нордическая, светлые волосы, голубые глаза. Характер стоический, но если довели, то не надо на меня строчить заявления «в ментовку», сами виноваты что довели.
Зовут меня Влад, и я обычная бестолочь. Ну не умею я подсиживать и строить «подляны» сослуживцам. Не умею «идти по головам» и зарабатывать на чужом горе. Как говорит один из моих друзей: «Я в детстве совесть на булочку променял, а ты слишком поздно подошел и пирожки закончились. Вот и живи теперь с совестью и мучайся». Я на него не обижаюсь, друг как никак, столько раз друг друга из разных передряг вытаскивали, какие тут теперь обиды, да и по сути он по большей части прав…
Однако при всей своей бестолковости я понимаю то, что не понимает далеко не любой «кидала». Обеспеченность, это просто круговорот «подстав». Простой слесарь на заводе еле сводящий концы с концами, со своим маленьким мирком из семьи, детей, пьянок с мужиками в гараже, пьянок на работе или рыбалке, «в любом разрезе» гораздо счастливее директора офиса. Вы можете сказать что это чушь. Ну это ваше право. Повидайте в жизни с моё и сами поймете.
В конце концов, из-за своей совести и принципиальности в некоторых вопросах, как-то само собой получалось, что я становился своего рода духовником у своих боссов. Кто с кем спит и кто кого подсиживает на верхах это пожалуй самое мало что мне говорили под «гашем» или коньяком. Не скажу, что я становился любимым сотрудником или другом у своих боссов, но за мою «функцию громоотвода» или «подушки что бы поплакаться» мне многое прощалось, от опозданий до легкого перегара, штрафы за эти «косяки» меня как-то привычно миновали. От меня требовалось только выполнять план и хоть спи на работе.
Одно время эти мои шалости доставляли мне проблемы в общении с сослуживцами. Ну как же, передовики производства офиса такое себе не позволяют, а тут какой-то Влад спит за компом, жить спокойно не смогу пока не настучу начальству.
Ну настучал, легче стало? Ну поругал меня Михалыч и что? Ушел я от боса и опять спать. Штраф? Какой штраф? До заплаты еще две недели, а за это время я еще пару раз с ним бухну и как-то само собой, штраф забудется. Последние предложение, впрочем, я никогда не говорил. До зубастых сослуживцем смысл моего «пофигизма» как-то сам собой вскоре доходил.