За эти недели я стал выглядеть не как
задохлик, хоть до идеального аристократического тела мне далеко, но
уже лучше, первый шаг на пути сделан. Потом ужин и спать. Моя
комната в зеленых тонах, комната отца стала моей, я ничего в ней не
менял. Символ факультета Салазара Слизерина. Я собирался следовать
его стопам, поступать на змеиный. Мне хотелось тишины и
спокойствия, а бабушка говорила, что именно там все за всех и
каждый за себя, вроде и поддерживают друг друга, но при этом о себе
не забывают.
Утро было торопливым. Билет на поезд,
эльф перенес меня сразу на платформу, я сам уложил багаж, нашел
купе и сел. Много, слишком много народа. Все суетились, бегали
кричали и кто-то что искал. Но заглушающие чары и книга в руке
отлично помогла отвлечься от шума. Я не заметил как мы поехали,
читал.
Купе все-таки пришлось делить.
Мальчик, тоже первый курс и тоже молчалив, мне было тихо и приятно,
он как и я достал книгу, для нашего возраста слишком сложную, но
раз читает, то понимает. Легкая улыбка с моей стороны, и с его. В
его руках «Продвинутая Артифакторика» в моих «Руны и ритуалы. Том
третий». Когда стало темно для чтения, отложили книги,
представились друг другу:
- Уранус Блэк, - протянул руку, он ее
пожал и ответил:
- Теодор Нотт, - я не удивился, хоть
и слышал имя и род, как и все заслуги перед магической Британией.
Знаю, что его отец был сторонником Лорда, как и мой. Но какой
именно я Блэк он пока не спешил уточнять, - не страшно? – спросил
он, а я ждал пояснений, - я Нотт, мой отец сторонник Темного Лорда,
- я улыбнулся и сказал:
- Мой тоже был его сторонником, -
ответ его поразил, просил точнее, - я сын Регулуса Блэка, - тот
старался держать лицо, как говорит бабушка непробиваемым, но у него
не получалось, аристократическая сдержанность дала сбой, - ага,
именно.
- Значит, ты не против моей
компании?
- Нет. Фамилия и прошлое родителей не
делают нас нашими отцами. Да – я Блэк, но это не значит что я такой
же, как отец, - мы хотели продолжить разговор, уже сменив тему,
отцы и наследие наскучило, но к нам пришли знакомиться
студенты.
Наглецом, нарушившим нашу с Теодором
идиллию тишины и светской беседы, оказался тот самый аристократ из
магазина мантий «мадам Малкин», со светлыми волосами, наглыми
серыми глазами и надменным видом, кривой ухмылкой, за спиной его
стояло двое верзил, кроме силы ничего, в глазах пустота, не намека
на мозги и мысли. Мальчишка смерил ненавистью Теодора и с
претензией заявил: