Восшествуй, незнакомец, но прими
в расчет:
Того, кто завистью грешит, возмездье ждет,
Богатство без труда ты хочешь получить —
Недешево за то придется заплатить.
Сокровище, что в подземелье мирно спит,
Тебе, запомни, не принадлежит,
Вор, трепещи! И знай, что кроме клада
Найдешь там то, чего тебе совсем не надо.
И теперь интересно, это пожелание или
предупреждение. Шли постепенно, медленно, узнал у лесника, кто
заведует банком и что за дяденьки такие, как оказалось гоблины. Как
сказал Хагрид, вредные, но умные, с деньгами общаться умеют. Людей
не любят, но дела имеют, мы можем приносить им выгоду и прибыль.
Противоречиво, странно, но ладно. Встали с Хагридом в очередь. Не
за долго до нашей очереди я увидел семью. Слегка мазнул взглядом, и
замер. Меня прошиб холодный пот. Улыбающиеся и веселые, обнимая
двоих детей, семи-восьми лет стояли мои родители. Рыжеволосая
женщина с зелеными глазами, мужчина с черными как мои, волосами и в
круглых очках. Их дети маленькие копии мамы, веселые,
улыбающиеся.
Сверив колдографию, еще раз посмотрел
на семью, потом на колдографию, попросил Хагрида меня не терять. Он
просил не теряться. На ватных, почти не ощутимых ногах шел в их
сторону, в руках фото и улыбка сама собой натягивается на губы. Не
знаю, что говорить и спрашивать. Они о чем-то разговаривали,
смеялись, девочки-близняшки хмурились и сердились, мама их
развлекала и успокаивала. Вот она семья. Моя семья! Набрался
смелости, ускорил шаг. Подошел к ним и с улыбкой на лице радостно
произнес:
- Мама! Папа! Вы живы! – мама
повернулась на голос, вздрогнула.
Улыбка тут же пропала, на меня
смотрели все те же зелёные глаза, но в них читался страх, ужас и
готовность бежать, отец смотрел на меня с ненавистью и призрением,
думал, так можно смотреть на врагов и предателей, но я не враг и не
предатель, так почему? Меня отгоняли, говорили, что я ошибся, что я
перепутал и что такой оборванец как я, не может быть их сыном. Не
понимал что происходит, как так может быть. Да, на мне старые вещи
Дадли, велики на пять размеров, но другой одежды нет. Как они могут
такое говорить, разве они не видят, я их Гарри, так почему?
Неужели, Дурсли правы и я порченный и им не нужен. Слова папы
подтверждали страхи:
- Проваливай! – шепотом кричал папа,
почти как змея.