- Сестра моя, - мрачно сказал Эдди, и в голосе его лично я
услышала предупреждение. Впрочем, не только я, если господин тоже
вздрогнул. А вот рост Эдди достался уже от бабушки, той, которая по
материнской линии, а невысоких ахайя не бывает. – Милли…
Вообще-то Милисента.
И даже Милисента Георгина Августа Фредерика Иоланта Годдард. На
кой одному человеку такая куча имен, матушка мне честно пыталась
объяснить.
Про честь там родовую.
Предков.
Славу… в общем, я слушала. Пыталась. А то ведь к чему матушку
огорчать? Ей вон и Эдди хватает, которого папенька мой однажды в
дом привел и сказал: мол, сын и наследник, стало быть, воспитывай.
Матушка… думаю, к тому времени она изрядно утратила иллюзий о
счастливой совместной жизни, а потому лишь кивнула и принялась за
дело. Оно-то, конечно, воспитать мальчишку, который первый десяток
лет жизни своей провел в орочьем племени, дело такое… сложное. Но
матушка справилась.
Как-то.
- Позвольте представится, - гость снова поклонился, как-то хитро
ножкой мазнувши, отчего сразу стало понятно: воспитанный засранец.
– Чарльз Диксон.
- Чарли, стало быть, - кивнул Эдди, буравя этого Диксона
недобрым взглядом. И ноздри широкого носа раздулись, втягивая
запах.
А пахло от гостя…
Хорошо пахло. Не навозом, потом и прочим, чем тут пахнет по
обыкновению, и даже не цветочками, как от Беттиных шлюшек, а… в
общем, хорошо.
- Чарльз, если позволите, - гость положил руки на спинку стула.
– Третий граф Невелл…
Если он думал, что мы тут восхитимся, то это зря.
Мы с Эдди переглянулись, и братец пожал плечами. Мол, случается
с людьми и такое. А что, в нашем захолустье кого только не
встретишь. Так что графом больше, графом меньше.
- И чего надо? – спросил Эдди, вовсе теряя терпение.
Это уже у него от огненных дэвов, с которыми спутался кто-то из
совсем уж дальних предков, и Эдди напрочь отрицал этакое родство,
но я матушке с её способностями кровь разглядеть, верила. А то,
раздражался братец легко.
И порой вовсе впадал в ярость.
Правда, сам он утверждал, что ярость эта – от бабки, которая
происходила из прибрежников, а те славились неукротимостью нрава в
бою… ну, сложная у него родословная, что уж тут.
- Надо… - Графчик присел на стул, осторожно так, будто ожидая от
этого стула пакости какой. К слову, не зря. Помнится, той неделей
этим самым стулом Эдди оглушил Кривого Пью, решившего, что, раз он
знает с какой стороны за ружье браться, то теперь он в городе самый
главный. Стул от того развалился, а чинил его Эдди сам.