Они
всегда приходили вчетвером.
За
несколько дней наблюдения многое стало очевидным.
Один
мужчина оставался у двери, трое шагали в комнату. Если речь шла о приеме пищи,
двое создавали непроницаемую стену, а один заносил поднос. Если же требовалось
обслужить ванну, у входа оставались двое, а двое затаскивали свежую воду. Со
мной никто не разговаривал, хотя я пыталась зацепить охранников милыми
разговорами, остроумием и даже ругательствами. Но инструкции Актера выполнялись
раздражающе четко, к тому же, мужчины приглядывали и друг за другом. Заговорит
один, услышат другие и сразу пресекут все попытки.
Однажды
старик Луциан сказал: «Если не можешь обмануть, дай врагу то, чего он просит. И
пусть это будет величайшим обманом из всех возможных». Как уже случалось ранее,
философия старого учителя дошла до меня с опозданием. Но в заточении есть время
подумать обо всем на свете, даже о всех философских цитатах старика Лу. К
третьему дню я вспомнила их все, к пятому – начала придумывать свои и
забавляться этим. Чем-то же надо.
Первый
раз на охранников я напала сбоку.
Выждала,
пока они придут с завтраком, первого пнула по подносу, отчего еда разлетелась
по сторонам со смачными шлепками, а часть утренней каши обожгла квадратную
физиономию охранника. Он же меня и скрутил, остальной троице даже рыпаться не
пришлось.
Второй
раз я тоже мудрить не стала: через несколько дней вырвалась в открытую дверь,
проскользив внизу. Кто-то прихватил меня за волосы и бесцеремонно закинул
обратно в комнату. Между прочим, больно и обидно. Из-за обиды я и сорвалась,
разбив нос до крови любителю хватать людей за волосы. Он выругался сквозь зубы
под смешки остальных охранников, на этом схватка закончилась, меня опять
скрутили.
Третья
попытка побега оборвалась еще быстрее предыдущих. Трудно в одиночку переть
против квадратных людей, у которых каждая рука шире моей талии. И эти люди, без
сомнений, имели дело с гнилостью, это еще при первой попытке побега стало
очевидным. Кажется, шансов на побег все меньше и меньше, Актер всюду
подстраховался.
Но
слова старика Луциана грели душу.
А
еще земляной пол, он тоже радовал.
Враг
готов к моим побегам, враг их жаждет. Кто я такая, чтобы отказывать? Чем больше
побегов, тем больше мы узнавали друг друга. Например, охрана выяснила, что я
вовсе не так опасна, как Актер им рассказал, ведь каждый раз хватало одного
человека, чтобы меня остановить. На шестой попытке побега надо мной откровенно
глумились. А я изображала ярость и готовилась к настоящей схватке. И так уже
уйма времени упущена, и непонятно, что творится в Мертвоземье или в Мортуме.
Мне ничего не рассказывали, связь с внешним миром пропала на много дней. Кажется,
уже дней двадцать прошло.