– Чур. Чур, меня, – он перекрестился.
– Крестится, а Богов старых зовет! – в голос засмеялась Малка и пропала, как не было.
В дверь стучали, только сейчас Иван расслышал настойчивое тук-тук.
– Входи! – он уже успел оправиться от этого, как он посчитал, помрака.
– Государь, – поклонился с порога сторожевой рында, – Тебе подарок от сестры твоей Елизаветы с Альбиона Туманного.
– Что за подарок? – совсем приходя в себя, спросил Иван.
– Лекарь.
– Зови. Как нельзя кстати.
В горницу вошел богатырского роста мужик, никак не походивший на хилого заморского дохтура. Налитую грудь туго обтягивал черный бархатный кафтан с серебряными позументами, а на ногах ладно сидели юфтевые сапожки с серебряными же подковками, звонко цокавшими по каменному полу палаты. Угрюмы вздрогнули и быстро переглянулись, успев поймать, как округлились глаза, стоявшего за спиной государя Пересвета. Все это заняло мгновение и стерлось одним дуновением ветерка из полуоткрытой двери.
– Ты отколь чернокнижник? – спросил Иван.
– Из дальних краев заморских, от двора королевы Аглицкой, ее волей к тебе в услужение послан, государь-батюшка, – вошедший поясно поклонился.
– Гляжу, какой молодец. У королевы-то Елизаветы, что все дохтура такие?
– Да мне мнится, – раздался шепот в ухо, – Он и не дохтур вовсе.
– А кто? – вслух спросил Иван. Эта привычка разговаривать с самим собой уже не удивляла свиту.
– Сдается мне, что он маг и волхв, – шепнула Малка.
– Так все дохтора на берегах Тыузы, в стольном граде Лондоне таковы?
– Не все. Я почитай один таков, – спокойно ответил гость, – Да я в Лондоне тоже проскоком был. А так в Париже, да Германии обретался.
– В чем же ты силен лекарь? Какие, такие болезти лечить силен? Какие лихоманки и какими зельями выводить учен.
– Разные, государь. Но ведь, коли душа не спокойна, то болезнь тогда только в тело лезет. А коли душа в благодати – тогда и хворь бежит, – он стоял, спокойно отставив ногу чуть в сторону.
– Во как! Да он философ, а Пересвет? – повернулся на троне к стоящему дьяку.
– Пусть чего еще скажет. Пусть поведает, какие книги читал? – хитро улыбнулся Гуляй, узнав в иноземце Микулицу.
– Книги разные читал, – отвечал тот, – Меня ведь еще и чернокнижником кличут. Книги читал. Философский камень искал. Золото учился делать, Яды смешивать. Чародейством людей изводить…. Много чего знаю и умею, чего темнить-то перед светлыми очами самого государя земли Русской, – краем глаза отметил, как опешили дьяки и челядь от его слов.