Надо, правда, упомянуть, что Джонни скакал не только на деревянной лошади. Во времена его детства было принято обучать маленьких джентльменов верховой езде. И эта его страсть чуть было не привела к трагическому случаю. Как-то лошадь с ним убежала в Ричмонд-Парк, и только счастливая случайность, что он остался жив. А может быть, и не простая случайность. Ведь это был тот самый Ричмонд-Парк, в котором молния зажгла дуб в грозу в ночь его рождения. Из ветки этого дуба дворецкий Генри вырезал ручку и подарил Джонни – своему любимцу. Эта ручка как амулет на счастье долго хранилась у него. Может быть, это было знамением – это обстоятельство и предопределило то, что он станет писателем. Но до этого было еще далеко. Ему надо было много и упорно учиться, он был не очень образованным мальчиком.
Сегодня, 14 августа 1876 года, ему исполняется девять лет. Но Джонни, одетый в синий полотняный костюмчик, не так, как обычно, радуется праздничному обеду, состоящему из его любимых блюд: печенки, шампиньонов, миндального пирожного и лимонада. Ему сказали, что он уже вырос и надо ехать учиться в подготовительную школу для получения «более системного образования».
И вот наступил этот день, когда ему впервые предстояло надолго покинуть родительский дом. В сопровождении слуги отца Джозефа Рамсдена Джонни отправился в Борнмут, в школу Соджин. Эта школа, сказали ему, принадлежит доктору и миссис Брэкенбери.
«Какие они, эти люди, которые будут определять мою жизнь?» – думал Джонни, сидя с Рамсденом в открытой коляске – было теплое начало осени. Но день был ясный, солнечный, лошади весело цокали копытами, и его настроение после расставания с родными постепенно улучшилось. Они должны были сесть на поезд в Уимблдоне (Эрлсфилд) и на нем ехать до Саутгемптона на юго-запад к Английскому каналу, который почему-то во всем мире называют по-французски Ла-Маншем. Вот и вокзал. Какое-то время им приходится на перроне ждать поезда. Наконец, пыхтя скоростным сверкающим на солнце паровозом, подошел состав с четырьмя вагонами. Они сели в вагон I класса, носильщики быстро погрузили небольшой багаж, и поезд тронулся. Джонни занял место у окна и с любопытством смотрел на сменяющиеся перед ним картины. Сначала виды мало отличались от тех, к каким он привык в окрестностях своего дома. Но постепенно, по мере того как они приближались к Гуильфорду, песчаная местность, покрытая вереском, сменилась восхитительными зелеными лугами с живописно разбросанными группами деревьев. Там и здесь попадались аккуратно возделанные поля. Появились холмы, и было видно, как дороги извиваются по их склонам между оградами, увитыми диким виноградом, и покрытыми плющом стенами построек. Сам Гуильфорд поразил архитектурой некоторых строений, ведущих свое начало еще со средних веков. Джонни знал, что этот город в древности был резиденцией западных сакских королей, и ощущал, как сама история раскрывается перед ним. Его богатое воображение сразу перенесло его в те далекие времена – он уже видел всадников с арбалетами, на конях скачущих к старинному замку.