Свадьбы приближалась всё ближе и кажется веселые люди заполонили
парковку перед торговым. Шум уже оглушал. Они заняли всю дорогу,
пели, плясали, гремели, били тарелки и тарелками, и кричали грубо
какие-то цыганские бабы на непонятном языке.
— Тихо, — отчаянно простонал Мурлок.
— Сам тише будь, — огрызнулся я и шум перетёк дальше, начал
удаляться, становиться все тише и тише, глуше и дальше. Они гремели
где-то у школы, а потом всё совсем затихло. Тишина стала осязаемой,
капли пота тяжёлыми и твёрдыми градинками скатывались с шеи на
грудь.
— Подождём, — прошептал малой, — быстро прошли. Может не
заметили.
Не отрываясь от стены он сел и развязал шнурочки на рюкзаке.
Осторожно вытянул из недр саперную лопатку в чехле и сунул мне.
— Пользоваться умеешь? Пользуйся. Голову мертвяка сносит одним
ударом — уникальная вещь.
Я отказываться не стал, не тот случай. Да и заразился я уже
крохоборством, не спорю. А тут такая заточенная до блеска штучка.
Острая как моя шальная молодость.
Паренёк достал мачете и короткий меч, который повесил на спине.
В ножнах приспособил на бёдра два длинных зелёных кинжала.
— Что смотришь? Есть у меня огнестрел, но пользоваться им вредно
для здоровья, если не подготовился. Это тебе совет на будущее.
Он прислушивался напряженно к местной тишине и наконец
решился:
— Ты первый! Я прикрываю. Осторожно и без шума.
Я не стал спорить. Пакет Ikea в одной руке (интересно они
приплачивают за рекламу?),мачете во второй. Прокрался к двери и
осторожно выглянул. На меня смотрел почти в упор мужчина лет
пятидесяти в белой рваной рубашке, на шее толстая с палец золотая
цепь, грудь волосатая до безобразия и в волосах застряли амулеты.
Всё это не сочеталось с красными спортивными штанами и чёрными, но
серыми от грязи туфлями. Он как раз присел на корточки и
вглядывался в дверной проём, когда я появился и сказал: «Опа!»
***
У цыгана были мёртвые глаза и мощная глотка с острым кадыком,
скачущим вверх-вниз. А ещё вся его семейка стояла рядом,
покачиваясь. Когда он завыл, мёртвые цыгане обернулись и уставились
на меня мёртвыми глазами. Гитары с грохотом упали на брусчатку.
Невеста подняла фату и тоже смотрела на меня пустыми глазами. Слёзы
потекли по грязным коричнево-красным щекам. Кажется я испортил ей
праздник.
— Беги! — напарник уже летел по складу. Невеста завыла, открывая
черно-красную глотку с рядами кривых клыков и бросилась на меня.
Как и вся её мёртвая родня.