Он быстро зашел в салон и перво-наперво сложил инструменты в чемоданчик. Потом он собрал использованные за день простыни в большую холщовую сумку, чтобы вечером их постирать и приготовиться к новому рабочему дню. Выйдя из парикмахерской, он запер дверь на большой висячий замок, который в первый же день купил на базаре, узнав, что в городе по ночам не очень спокойно. Отдав маленький чемоданчик жене, он галантно отвел локоть, предлагая Хане взять его под руку.
– Израил Гершевич, какая ви красивая пара, дай бог вам много счастья! – не удержалась от комплимента тетя Сима.
На секунду Шерман остановился и призадумался.
– Мадам Сима, скажите, вы где сохните белье?
– Как и все: на веровке.
– Вы мне окажете большую услугу, если согласитесь стирать для салона простыни. О цене мы договоримся. Уверяю вас, вы останетесь довольны.
– Израил Гершевич, ви знаете, как я вас уважаю. Уже согласна. Лишний заработок ещчо никому и никогда не мешал.
– Вот и замечательно, – с облегчением вздохнул Шерман, отдавая увесистую сумку.
Избавившись от тяжелого груза, Израил вновь предложил жене принять его под руку.
– Хана, – произнес он полушепотом, – Господь услышал наши молитвы и помог. Сегодня в салоне был очень интересный клиент. Сначала он украл у меня часы, а потом отдал не только их, но и все свои деньги. Это ли не милость Божья!
– А ты уверен, что он отдал все деньги?
– Конечно, я видел его кошелек.
– Изя, меня сомневает. Раз он такой непорядочный, то наверняка что-нибудь оставил себе. Ну как можно через таких людей что-то передавать!
Взглянув на супругу снизу вверх, Израил нежно поцеловал ее в плечо, и, абсолютно счастливые, они пошли встречать шаббат[6].
* * *
Израил и Хана не торопясь шли по бульвару, здороваясь со знакомыми да и просто с прохожими, которые с доброй грустью, а чаще с завистью смотрели на супружескую пару. С лица Израила не сходила улыбка. После каждого «здрасте» он еще ближе прижимался к жене, давая ей понять, что она принадлежит только ему, и счастье, вернувшееся в их дом после трех лет разлуки, он не собирается скрывать от посторонних людских глаз.
– Ты заметила, как на тебя посмотрела женщина в коричневом платье?
– Конечно, – вздохнула Хана.
– Мне кажется, что она немножечко завидует твоей красоте.
– Изя, это Лиза Фенхель. Недавно она получила похоронку, а мы ей напомнили, что она уже никогда не пройдется со своим мужем под ручку.