Я училась в девятом-десятом классе, когда тётя Соня брала меня в «Берёзку» прикупить мне платье или сапоги.
Еще при Сталине его вызвали в Москву. Родственники пришли прощаться, хотя на обычный арест дело не походило. Он вернулся целёхонький и невредимый с орденом Героя труда и решил написать благодарственное письмо Сталину. Муж тёти Сони не отличался знаниями орфографии, морфологии и синтаксиса. Письмо от имени дяди Яши писал мой дедушка. Очередной парадокс бытия. Человек, который ненавидел советскую власть и её главаря всеми фибрами души, писал ему волею судьбы благодарственное послание.
Дядя Яша скорее напоминал профессора, а не фрезеровщика. Он был невысокого роста, полный человечек с розовыми щеками и пухлыми розовыми губами. Глядя на него, складывалось впечатление, что он только что поел горячего бульона. Хотелось взять белый платочек и утереть ему губы и щёки. У них с тётей Соней родились сын и дочь, похожие на своего отца внешне и внутренне. Они уже в школе блистали незаурядными способностями. И сын, и дочь пошли в науку.
* * *
Когда мы подросли, то стали называть его Яков Лазарович. Тётя Соня поражала редким и удивительным качеством – пренебрежением ко всем тяготам жизни или, как сегодня говорят, неисчерпаемой позитивной энергией.
В мою бытность у тёти Сони жила немецкая овчарка с неоригинальным именем Туз и маленькая болонка, которую тётя выменяла у какого-то алкаша за четвертушку, с ещё менее оригинальной кличкой Люся. Болонка питалась у своего прежнего хозяина селёдкой и воблой. Ничего другого она есть не желала.
Если бы в те годы был YouTube, я бы разместила видео, как моя пышная, дородная тётя раздирает воблу, чистит селёдку, аккуратно извлекая косточки, запихивает в рот белой с двумя розовыми бантиками на голове болонке привычную ей снедь. У меня бы был миллион просмотров.
Что же до моей тёти, она жила в достатке и душевном спокойствии, нехарактерном для тех времен.
Как-то мой дедушка объяснил ей этимологию слова «собака», на иврите – «келев», которое означило «как сердце, сердцеподобный». Тётя Соня настолько расчувствовалась, что два дня рыдала – не от горя, а от избытка эмоций.
* * *
Полине начали искать сватовство с четырнадцати лет. Моя бабушка боялась, что не очень красивую девушку тяжело будет выдать замуж. Опыт с тётей Соней, досидевшей в старых девах почти до тридцати, не обнадёживал, хотя именно тётя Соня вышла замуж на редкость удачно.