– Нет, ну вы посмотрите на него! –
ожидаемо возмутилась Ева. – Он тебя всю ночь пытал, Ромку с Сёмкой
чуть не убил, а ты его защищаешь!
– Сёму он точно бы убил, – согласился
Рома. – Меня не тронул бы из-за денег. Я же говорил, он сначала
пытался со мной договориться.
– Угу. Оставил бы, – скептически
фыркнула Ева. – Вспомни, когда в Передовой тебя допрашивали и
долбанули электрошокером, из тебя выпали пистолет и патроны. После
твоей смерти потайной карман раскрылся бы точно так же. В квартиру
он потащил тебя только для того, чтобы прямо на вокзале не
посыпались деньги.
– Он стал договариваться, чтобы с
помощью потайного кармана переправить деньги за границу. А вот там
уже убил или просто отобрал деньги, – нашла более вменяемое
объяснение Эмили.
– Да какая разница? Балашова нужно
грохнуть. О чем мы вообще спорим! – с возмущением бросила Ева.
– Полностью согласен. Если мы его
отпустим, то он обязательно выкрутится перед руководством. А потом
будет нас искать с еще большим рвением. Нам придется его убить.
Иначе никак, – добавил еще и Матвей.
– Андрей, если у тебя принципы, мы
сами все сделаем. А разделаться с этой мразью нужно обязательно.
Хотя бы потому, чтобы избавиться от еще одной ищейки. Лишние
проблемы нам ни к чему, – заключила Эмили.
Блин, накинулись со всех сторон.
Никогда бы не подумал, что мне придется выступать в роли защитника
Балашова. Вот только несмотря на протесты ребят, я все еще не готов
сдаться.
– Ничего я его не защищаю. Я за
справедливость. Ну хорошо, а что, если мы предложим ему выбор:
смерть или он сделает признание на камеру, на фоне денег. Потом мы
устроим ему то же, что он устроил нам с Ромой в Передовой. А в
завершение переломаем руки и ноги. Потом выбросим на улице, с
условием, если он вернется на работу в Особый отдел или Тайную
канцелярию, мы сольем его признания. По-моему, это будет
справедливо. Он никого не убивал. Во всяком случае нам об этом не
известно.
– В принципе, наверное, справедливо,
– в замешательстве дернула плечами Эмили. – Но как по мне, убить
будет надежнее.
Пока другие не высказали возражений,
я обратился к Матвею:
– Раз ты провидец, что можешь
сказать? Каким видишь его будущее?
Он на несколько секунд задумался.
Взгляд стал рассеянным, словно перестал нас различать.
– Чтобы точно сказать, я должен
видеть его или посмотреть на фотографию. За неимением и того и
другого я могу сказать о нашем будущем. В нем Балашова мы больше не
увидим.