– Может, он не придет? – с надеждой вопросил фамильяр, хвостом
отгоняя от себя комаров.
Я бы тоже сейчас предпочла нежиться под одеялом, потому что
невероятно устала, когда избавляла нас и особняк мадам Боржуа от
разноцветной расцветки, но увы. Мне позарез было необходимо
разрешение на магическую деятельность, так что ведьмака придется
слушаться.
Хотя бы изредка.
Убрав с метлы прилипшую травинку, я любовно погладила
древко.
– Пришли? – появился ведьмак прямо из воздуха.
Волосы его были убраны в хвост, а все остальное скрывал темный
плащ. Не плащ представителя городской стражи, а самый обычный, что
было вполне объяснимо.
Следователю-то приближаться к дому дежурной ведьмы
запретили!
– А были варианты? – едко осведомилась я, седлая метлу. –
Запрыгивайте.
– Вы собираетесь лететь на метле?
– Ну не пешком же в этой темноте идти. Запрыгивайте, пока не
передумала. Я, знаете ли, на своей метле абы кого не вожу. Или
боитесь? – прищурилась я, помогая забраться фамильяру.
– Я ничего не боюсь.
«Абы кто» явно обиделся, но гордость этого показать не
позволила. Оседлав мою метлу, ведьмак замер.
– Я бы на вашем месте держалась, – предупредила я и…
Сразу взлетела.
Жозеф явно раньше на метле не передвигался. Вцепившись в меня
так, что мне было трудно дышать, мужчина что-то тихо бормотал себе
под нос. То ли заклинания, то ли ругательства – я не слишком-то
вслушивалась, потому что была занята другим.
Скидыванием следователя с метлы.
И кто сказал, что ведьмы злопамятные? Ведьмы очень-очень
злопамятные!
Хотя, стоит заметить, мне было приятно. Между удушьями меня
очень даже интересно обнимали. И тепло спине было опять же!
В ночном небе на нас никто не обратил внимания. Я старалась
лететь ближе к макушкам деревьев, чтобы наше появление не
обнаружили раньше времени. Сделав круг, мы свободно зависли прямо
над крышей покосившегося домика, однако спускаться с метлы я пока
не планировала.
Не хотелось проваливаться, ступив на черепицу. Пусть ведьмак ее
крепость на себе проверяет.
– Господин следователь, – шепотом насмешливо окликнула я своего
пассажира, – меня уже можно отпускать.
Жозеф руки разжал. Не с первой попытки и даже не со второй, но у
него это получилось. Невозмутимо ступив на крышу, мужчина
отряхнулся от несуществующих пылинок, убрал из своих волос зеленый
листик и наконец-то обрел голос: