- Как ты с ним
общаешься? - Яромир указал на крыса.
- Как и с вами,
- Алина села на плащ и прислонилась спиной к стволу дерева. - Он понимает всех,
но его понимаю только я.
Мужчина перевёл
задумчивый взгляд на Капитона, который замер у ног девушки.
- Послание в
городище сможешь отнести?
Капитон тотчас с
готовностью кивнул, вызвав невольную улыбку на губах мужчины. Алина чуть не
поперхнулась, увидев – как преобразилось лицо вечно угрюмого и злого сыскаря.
Но тот, не заметив её удивлённого взгляда, достал из своей сумки странное перо,
клочок бумаги и, что-то написав, сложил записку трубочкой. Бросил задумчивый
взгляд в сторону крыса и присев на корточки, поманил к себе:
- За воротами
беги по кромке улицы до третьего поворота, затем…
Объясняя – кому
доставить послание, Яромир приладил бумажную трубочку к спине крыса и, вновь
пошарив в сумке, достал пузырёк:
- Окроплю тебя
пыльцой маковой волшбы. Знаешь её свойства?
Крыс понятливо
закивал и сел на задние лапки, складывая передние лодочкой. Стоило капельке
жидкости из пузырька упасть ему в лапки, споро растёр её по стопам и
удовлетворённо пискнув, припустил обратно.
С растерянностью
ребёнка Алина проследила за убегающим с небывалой скоростью Капитоном, словно
ему к одному месту петарду привязали.
- Что это за
жидкость такая? - спросила у мужчины, который сел с другой стороны дерева, как
и она, привалившись к нему спиной.
- Ускоряющая, -
устало ответил Яромир и опять полез в свою торбу. Замер, когда услышал тихое:
- Спасибо.
Спасибо вам за то, что спасли. Если бы… - Алина закрыв глаза, замолчала.
Хотелось лечь, сжаться в комочек и пожалеть себя.
- Пока я рядом,
тебе нечего бояться, на вот, - услышав сыскаря, девушка устало открыла глаза и
удивлённо посмотрела на мужскую ладонь, в которой Ярослав удерживал краюху
каравая.
Взяв хлеб, не
смогла сдержать улыбки, когда он вдобавок протянул ей красное яблоко.
- О,
спаси-и-ибо! - ещё раз поблагодарила, тронутая такой заботой.
Съев всё до
крошки, прикрыла глаза и незаметно для себя провалилась в сон. А Яромир… он
чуть пересел, глядя на Алину. «Маленькая храбряшка, - промелькнуло в голове. -
Другая бы уже истерику закатила, а эта нет. Зубы стиснет и молчит».
Рассматривая,
отметил, что на белой коже вокруг чуть вздёрнутого носика рассыпались
пятнышками конопушки, что губы девушки, сейчас чуть приоткрытые – прекрасной и
манящей формы, что грудь, приподнимающаяся в спокойном дыхании, такая – как он
любит, на вид упругая и в меру большая. Осознав, что думает о том, какие соски
у этих грудок, зло одёрнул сам себя и сел на место.