- Больно, больно…
- Вот погоди минутку, сейчас у
меня приступ счастья пройдет, я тобой займусь.
Эрни, продолжая удерживать его
руку, лег на спину и закрыл глаза.
- Я не хотел тебя злить. И как
ты смог разозлиться, если этого в принципе быть не могло?
Эрни не смог сдержать счастливой
улыбки, она пробегала по его губам словно пугливый солнечный зайчик.
- Но я разозлился. Ох, уж эти
твои выходки – будить меня в такую рань! То замороженных тараканов придумаешь,
то сейчас это. О, я, правда, в страшном гневе!
- И что ты собираешься делать?
Шарух дернул рукой, решив
освободиться, но Эрни еще крепче сжал ее.
- Подергайся у меня. Кажется,
это у тебя правая рука… - Эрни привстал, чувствуя, что состояние организма
пришло в норму, и он может всерьез заняться Шарухом. – Ты уже приготовился
познать радости раннего утра?
- Если буду молить о пощаде, мои
мольбы будут услышаны? – Шарух уже понимал, что его ожидает.
- Возможно, но вот выполню ли я
их – не могу обещать. Пожалуй, начну…
Он сдавил ноготь на его
указательном пальце, с интересом наблюдая, как Шаруха накрывает приятная волна.
Как он, сдерживая стон, начинает часто дышать, уткнувшись лбом в свободную
руку. Как тело сотрясает мелкая дрожь…
- Заметил, как с болью – пусть
небольшой – эффект усиливается? – вкрадчиво полюбопытствовал Эрни, дождавшись,
когда друг успокоится и сможет говорить. А ведь ему действительно было больно
находиться в лежачем положении с загнутой вверх за спину рукой.
- Ты мне отомстил, я сдаюсь.
Пощади…
- А теперь мы перейдем к
главному… - Эрни сел поудобнее, и принялся играть его пальцами. – Ты помнишь,
как однажды я лишился сознания после повторного нажатия на эту волшебную точку?
– и, дождавшись утвердительного кивка головой, продолжил: - Так вот, если ты
еще раз дотронешься до моего ногтя без моего согласия, неважно, где и когда, я
поступлю с тобой очень жестоко. Я буду использовать твой рефлекс столько раз,
сколько потребуется, чтобы лишить тебя сознания. Возможно, тебя ждет много
мучительно-приятных испытаний. Ты четыре раза как-то выдержал, а представь –
шесть, восемь, десять. А не поможет, и до двадцати дойдем. Как тебе
перспектива? – он увидел, что плечи Шаруха подрагивают и забеспокоился. – Ты
плачешь или смеешься?
Шарух поднял голову и повернулся
к нему. Ему было весело. Улыбнувшись, он проговорил: