Кажется, на животе образовался один сплошной синяк, а по бедной филейной части ударила каждая ветка, встреченная на пути. Я честно держала обещание и молчала, только поскуливала, когда доставалось особенно сильно. Не знаю, сколько времени Каурналь петлял по лесу, показалось — вечность. Вроде бы и погоня отстала, а оборотень бежал и бежал.
Вот это силища, — невольно загордилась своим похитителем, — сколько времени тащит на себе такой груз и ни капли не устал! Чтоб его блохи покусали! Этот гад сам виноват! Не будь его, нежилась бы сейчас в теплой постельке во дворце и все, о чем волновалась с утра, это какое платье выбрать к завтраку. Но нет, я неизвестно где, неизвестно с кем тащусь неизвестно куда по Дикому лесу!
— Прибыли! — Каурналь неожиданно остановился и сбросил меня на землю.
Охнув, схватилась за мужчину, чтобы удержать равновесие. Ноги, между прочим, не держали. Затекли в неудобном положении, но я ведь и слова не сказала!
— К-куда прибыли? — огляделась. Кроме овражка и нависшего над ним громадного дерева с выпирающими корнями, ничего не увидела.
— Это мое тайное убежище. Прятался здесь от... гм, не важно. В общем, пересидишь тут, пока я уведу погоню. Они идут по запаху, который ни с чем не перепутаешь, а потому…
Не понравилось мне, как оборотень на меня посмотрел. Будто что-то мерзкое задумал. Я же принюхалась к себе, не постеснялась и ткнулась носом в подмышку.
— И ничего не пахнет! Ванная, конечно, не помешала бы, — от незаслуженного оскорбления навернулись слезы. Разве это моя вина, что мне не предоставили условий, чтобы помыться по-человечески? И еще попрекает этим! У, зверина дикая!
— Я не имел в виду ничего такого. Просто у оборотней особый нюх, если не знала. А ты пахнешь, — мужчина слегка подался в мою сторону, втянул ноздрями воздух, — сладкой карамелью и земляникой. И это срочно надо исправить! Только умоляю, молчи!
С этими словами, Каурналь усадил меня на землю, выдрал пучок травы, смял его между ладоней, а потом… потом это чудовище принялось меня пачкать! Если бы не дала слова молчать, визжала бы, как резанная. А так, только кусала губы и роняла предательские слезинки, при виде того, во что превращалась одежда, кожа и волосы.
— Так надо, — только и сказал оборотень в утешение, — если хочешь жить, потерпишь. Вот эта травка, — показал, а для убедительности растер между пальцев и смазал мне кончик носа, — отбивает запах. Ни один оборотень не почует, если намажешься ею. Поняла? Кивни.