- Неплохо
придумано, - кивнул Художников и сменил тему:
– Вы ведь
голодные?
- Ничего
страшного, столовые откроются – сходим, поедим, - неуверенно сказал
Пётр.
У него было
припухшее лицо с покрасневшими глазами.
- Долго
ждать. У меня тут жена кое-что собрала: всё равно одному не съесть,
так что я поделюсь с вами. Угощайтесь, товарищи.
Художник
раскрыл портфель и достал из него несколько бутербродов с колбасой.
Пахли они просто божественно. Я непроизвольно сглотнул и ощутил
резь в желудке. Да… подкрепиться б точно не помешало.
Пётр
довольно потёр руки.
- А может и
вы с нами? – предложил я, не сводя глаз с бутербродов.
- Не, я
сыт. Дома позавтракал, - сказал начальник угро. – Да вы не
стесняйтесь, Быстров. Мы все свои, как одна семья. Шамайте на
здоровье.
Он
усмехнулся и ушёл из кабинета, чтобы нас не смущать.
- Эх,
хорошо! Попьём чайку с бутербродами, - обрадованно сказал Пётр и
отправился за водой, а я полез за общественной заваркой и сахаром,
который мы покупали вскладчину.
Кружка
горячего сладкого чая и пара умятых бутиков привели меня в хорошее
расположение духа. Мозг скинул с себя оковы сна, я ощутил прилив
энергии. Осталось лишь направить её в нужное русло.
Сельские
милиционеры ещё не отзвонились, надеюсь, они достаточно хорошо
отнеслись к поставленной задаче. Если смухлюют, нас будут ждать и
другие трупы. В какой-то степени их смерть будет лежать и на
мне.
- Что-то
лицо у тебя какое-то философское, - заметил вдруг Пётр. – Хватит
башку ломать, пойдём лучше на улицу – подышим свежим
воздухом.
-
Пойдём.
На улице
был лёгкий морозец. Я с наслаждением потянулся.
- Веришь –
всю ночь снилось, как мы ловим этого урода, - сказал
Пётр.
Уточнять о
ком речь, было не нужно, я понимающе кивнул.
- У меня
тоже так бывает. Зациклишься на чём-то одном и всё…
Город
потихоньку оживал: появились первые прохожие, покатили телеги,
повозки, экипажи, редкие грузовые и ещё более редкие легковые
авто.
Напротив
нас открылся табачный киоск, Пётр похлопал себя по карман,
вспомнил, что выкурил все папиросы и отправился
покупать.
Попав в это
тело, я с курением завязал, но нет-нет, да ловил себя на том, что
жадно вдыхаю в себя табачный дым. Всё-таки никотиновая зависимость
– страшная штука.
Постепенно
морозец стал добираться до меня, я попрыгал несколько раз на месте
и подумал, что пора бы возвращаться в тепло кабинета, однако без
Петра идти было несподручно, а он о чём-то препирался с полноватой
усатой киоскёршей: то ли торговался, то ли искал более качественный
табак.