–
Ну, ничего, – проявив чудеса оптимизма, заявил мой супруг, – воспользуюсь
одежным запасом для неимущих студентов. Где там наша кастелянша? – он достал
коммуникатор.
Стоило
ему представиться и изложить просьбу, как на том конце связи воцарилось
молчание, а затем скрипучий старушечий голос произнес такую тираду, что
покраснел бы даже комод, будь у него уши. Основной смысл высказывания сводился
к тому, что злобному шутнику, возжелавшему дармовой одежды, стоит взять ноги в
руки, двинуть в сторону ворот и там об них убиться. А если оный шутник еще раз
помянет имя ректора Гри всуе, то даже ворота не понадобятся, кастелянша сама
придет и свершит справедливый акт возмездия. Дважды.
Пришлось
снова звать Горста.
– Ох,
ваша светлость, – всплеснул руками он. – Нет давно никакого запаса.
– А
как же неимущие студенты?
– Нет
никаких неимущих студентов, госпожа Шип запретила принимать. А старых повыжила.
Потому как невыгодно.
Лорд
Гри скрипнул зубами.
– Ладно,
разберусь. А одежду-то куда дели?
– Продали.
Но вы не переживайте, для вас мы обязательно что-нибудь подыщем. Обождите, я
мигом.
И
он умчался.
Спустя
некоторое время Данмар стал обладателем огромных черных штанов, пожелтевшей от
времени рубахи и сапог, в каждом из которых я поместилась бы сразу двумя
ногами. Лучше всего выглядела мантия, если закрыть глаза на дыру, проеденную
мышами чуть пониже спины.
– Спасибо,
Горст, – обреченно произнес Данмар. – Ничего, это всего лишь до завтра, – утешил
он себя, когда завхоз исчез.
– Ерунда,
– воскликнула я, мысленно потирая руки. – В этом можно проходить вечность.
Дай-ка сюда, дорогой.
– Не
надо вечность, – напрягся муж, но «сокровища» все же отдал.
Вспомнить
учебный материал оказалось приятно. Чему нас, боевых невест, только не обучали,
а уж с такими пустяками как подгонка размера и штопка дыр могла справится
любая, даже самая слабо успевающая невеста. Тем более с магией.
Когда
я, наложив нужные заклинания, вернула супругу изящно зауженные брюки, рубаху
цвета слоновой кости и абсолютно целую мантию, он оказался впечатлен. А
уменьшенные, идеально подошедшие, блестящие и начищенные сапоги и вовсе лишили
его дара речи.
– А
как же штора? – произнес он, когда вновь обрел способность говорить. – Ее ведь
тоже можно было бы так.
– Почистить,
погладить и уменьшить? Без проблем. Но, боюсь, что выглядел бы ты в ней слишком
экстравагантно. Все-таки негоже ректору разгуливать по академии в таком виде.
Зато теперь в самый раз, и не замерзнешь.