***
Жизнь на базе горной подготовки превратилась в один длинный день, когда каждая жилка, каждая клеточка просит отдыха. И если первые дни подъёмов в горы проходили налегке: учились ходить, цепляясь за малейший выступ, правильно ставить ногу, выбирая надежный камень, прислушивались к шёпоту горной осыпи, которая в любой момент могла превратиться в камнепад, то через неделю это занятие уже казалось простым.
Теперь с минимумом груза, в связке в парах, карабкались почти по отвесным скалам. Любой камень, сорвавшись из-под ноги впереди идущего, мог серьёзно ранить следующего за ним напарника. И они учились сторониться, выбирали склоны для подъёмов, учитывая длительность освещения солнцем, пробовали почву, если не на зуб, то запоминали ощущения непрочности или коварства влажной от росы травы и мелкой гальки, заставлявшей поднимать глаза вверх и рассчитывать траекторию следующего камнепада. А потом отрабатывали удары ножом в условиях, когда сам стоишь на тропе, боясь сорваться вниз, и при этом ещё стремишься поразить противника. Вечерами они на ощупь вязали узлы, понимая, насколько верно выражение «Жизнь висит на волоске».
Их было шестеро в группе. Игорь научился уживаться со всеми, Санька не принял одного, хотя и с другими не приятельствовал. Черноволосый мужик деревенской закваски, с рябоватым лицом, тот, которого звали Олегом, делал всё настолько основательно, как будто он здесь собирался жить всю оставшиеся годы. Низкорослый, с большими добрыми глазами и рыжими ресницами Лёха просто всегда улыбался. Все радовались, когда он оставался дневальным: на ужин тогда подавалось горячее и непременно с мясом, и хотя попахивало оно странно, группа считала, что это продукты подпортилось от жары.
Никто не видел, когда доставлялись продукты. Командовал ими Полкан, представившийся так, что отныне заслуженно получил своё прозвище. Гораздо позднее они будут произносить его с уважением, когда поймут, что его жёсткость, граничащая с жестокостью, подготовила их ко многим неожиданностям, а главное – научила выживать в самых безвыходных ситуациях.
Шестым был Руст, или Рустам, который выёживался перед всеми. К чему рисоваться, если каждый из них попал сюда неслучайно, но ему обязательно надо хотелось поймать тот момент, когда кто-то из компании, расслабившись после тренировок, подавая по его просьбе верёвку или нож, вдруг попадался на внезапно применённый им приём рукопашного боя. Полкан молчал и другие тоже, но научились благодаря этому даже в лагере жить настороже.