Ещё несколько минут и Сыч первым
проскользнул в кухню. Своё прозвище старший урядник Савин Евгений
получил в первом десятке за умение хорошо видеть ночью.
Держа в руке не метательный нож, а
переделанный с рукояткой игольчатый четырёхгранный штык от
трехлинейки, казак медленно и бесшумно перемещался по комнате. За
ним, страхуя, двигался Леший, держа наган с глушителем двумя
руками. Его прикрывал Савва.
Тёмное пятно на полу в углу, тихое
посапывание и характерный запах обмоток. Сыч склонился над спящим
на боку солдатом и, дождавшись его выдоха, резко ударил штыком в
ухо. Тихий хруст, всхлип-вздох, японец пару раз дёрнулся и
застыл.
Сыч повернулся к Лешему, который
стоял, подняв согнутую левую руку с жатым кулаком. Это была команда
– «замри». Тройка бойцов застыла, прислушиваясь. В доме царила
звенящая тишина. За его пределами слышался шум спящего военного
лагеря. Секунд через двадцать Лесков показал на дверь, за которой,
как правило, в корейских домах находилось хэнначе - комната для
прислуги, где она и ночевала.
Савин, медленно переставляя ноги,
двинулся к двери, осторожно сдвинул её и вошёл в комнату, тут же
сместившись в сторону от проёма, в котором возник Леший. На полу,
укрывшись одеялами, лежали две фигуры. Сыч, скользнув к ближайшей,
опустился на колено, занеся штык для удара. В этот момент соседнее
тело завозилось и попыталось сесть. Почти одновременно хлопнул
выстрел, звук попадания пули в голову японского стрелка и стук
штыка, который, пробив череп, другому солдату, уткнулся в пол.
Тройка бойцов замерла, вслушиваясь в
тишину. Звуки в помещении получились довольно громкими, и была
вероятность, что находящиеся в доме японцы их услышали. Правда,
звук выстрела из револьвера с глушителем – это не выстрел из
револьвера без него. А чтобы понять, что стреляли с глушителем,
надо было хотя бы несколько раз услышать этот звук. Так что была
надежда, что даже если этот шум кого и разбудил, то не вызовет
решения объявить тревогу.
Через несколько секунд тишины Леший
освободил проход, и Сыч вновь занял место во главе атакующей
тройки. Между тем в комнату почти бесшумно просочилась вторая
тройка, которая должна будет перекрыть комнаты, где, вернее всего,
будут ночевать адъютанты генералов.
У этой тройки бойцов на острие атаки
шёл Филиппов Устин с позывным «Ус», который также был вооружён
переделанным штыком от трёхлинейки, которым так удобно было
отправлять на тот свет спящего противника.