– Эрик, ты как, в состоянии идти? – спросил меня
Лотар, когда с лечением было покончено. – Ты сегодня больше
всех потрудился. Надо бы уйти отсюда подальше, но и тащить тебя,
как ты понимаешь, никто не в силах.
Я ответил не сразу. С Лотаром я был полностью согласен, да и
соседство бывших союзников нервировало, но драка, а потом и долгое
лечение с использованием внутренних сил меня здорово вымотало.
Однако пока я думал, со стороны позабытых гоблинов возникла ругань,
да так громко, что на нее обратили внимание и мы. Уже порядком
стемнело, так что увидеть, что там происходит, не получалось, а
было любопытно: кричали в основном женщины, мужской голос был один,
и звучал он неуверенно, будто его обладатель в чем-то оправдывался.
Уже стемнело, и увидеть, что происходит на другой стороне поляны,
не получалось, однако голоса начали смещаться в нашу сторону.
Странное это было зрелище – несколько десятков невысоких
гоблинов понуро шли в нашу сторону, то и дело останавливаясь и
пытаясь повернуть назад. Тщетно – сзади их подгоняли женщины, такие
же маленькие и худые, в травяных юбках. Некоторых мужчин они тащили
на руках. Присмотревшись, я сообразил – те, кого несут, просто не
могут идти самостоятельно по причине тяжелых ранений. Не доходя до
нашей группы несколько шагов, женщины повалились на колени и,
кланяясь и причитая, стали тянуть к нам руки.
– Чего это они? – поведение гоблинских дам поставило
меня в тупик.
– Эрик, ты дурак, – возмутилась Иштрилл. – Они
просят, чтобы ты их раненых полечил, неужели непонятно?!
Действительно, догадаться было нетрудно. Мою несообразительность
можно было объяснить только сильной усталостью. Из-за нее же
просьба о помощи не вызвала у меня энтузиазма – повторить судьбу
отца не хотелось. Но и отказать в помощи гоблинам было бы
неправильно. Стало ясно, что уйти подальше от опасного места
сегодня точно не получится. Я устало сказал:
– Ребята, выберите самых, на ваш взгляд, тяжелых и давайте
их сюда. И это, разожгите костер, что ли, темно же уже. Лучше даже
несколько костров.
Та ночь мне почти не запомнилась. Один за другим ко мне
подходили гоблины. Условия для лечения были откровенно паршивыми –
расстеленный на земле кусок относительно чистой ткани, каким-то
чудом не выброшенный за время путешествия Квотаром, был окружен
тремя кострами. Там же, на моем плаще, были разложены медикаменты и
хирургические инструменты. Я шил гоблинов, я вправлял им переломы,
я бинтовал им раны. В тех случаях, когда это было совершенно
необходимо, я поил их лекарствами – на глаз, не зная, как
подействует на чужие организмы тот или иной препарат. Опасная
практика, но в тех случаях, когда гоблин так или иначе должен был
умереть, выбирать не приходилось. Кстати, женщины гоблинов
отказались лечить тяжелых раненых в первую очередь. Когда орки
попытались перетащить тех воинов, кто был без сознания, на
«операционный стол», женщины зачирикали своими тонкими, визгливыми
голосами, указывая на тех мужчин, кто оставался на ногах. В первый
момент я решил, что это проявление недоверия, и на самом деле они
хотели убедиться, что я не сделаю хуже, но потом Иштрилл во время
короткого перерыва задумчиво произнесла: