— Эй! Он вам улыбнулся! — шутливо возмутилась Анна. — Первая
улыбке – вам, а не мне!
— Дети меня любят, — с серьезным выражением пояснил Танроу. — А
у вас их будет еще много: улыбок, слез, радостей и печалей. Что вы
решили, Анна?
— Я согласна. Что нужно делать? Как нам заключить договор
неразглашения? Мне тоже нужна секретность, не хочу, чтобы
какие-либо сведения об Эйджи просочились наружу. Ничего личного,
Люк, но вы все же родственник моего бывшего.
Танроу кивнул:
— Правильная предосторожность. Мы сработаемся. Дайте вашу
руку.
Анна положила свою тонкую руку в широкую ладонь Люка. Она
почувствовала мозоли, видимо, от садовых инструментов, но отметила,
что детектив неплохо ухаживает за ногтями. Ну… или позволяет Дью
Эдрегейл поработать пилкой в свободное от кассы время.
Танроу странно скрестил пальцы свободной руки. Вокруг их
рукопожатия появился голубоватый дымок. Он всосался в кожу, и Аня
почувствовала легкое жжение.
— Готово.
— Вау, — пробормотала Анна. — Впервые вижу настоящую магию.
— Как это? — удивился детектив.
— Я имею в виду, что впервые вижу такую магию. Никогда
прежде не заключала договор неразглашения, — быстро нашлась
Аня.
— Странно. Это ведь частая процедура. Неужели учителя в школе не
ставили эту позицию перед контрольными, чтобы никто никому не
подсказывал?
— Я училась дома.
Это было правдой. Анна Триеер когда-то получила домашнее
образование. С колледжем тоже не срослось. А зачем? Для матери и
отца Анны самым главным было выдать дочь замуж. Ох, нет! – в голове
мелькнуло какое-то воспоминание – она уговорила мать отпустить ее
на курсы стенографии и машинописи. Родители решили, что это каприз
скучающей девицы. А потом семья разорилась.
Анна могла бы устроиться секретарем в какую-нибудь контору и
зарабатывать себе на хлеб, она была к этому готова, но вариант с
замужеством показался Триеерам более интересным. С другой стороны,
реши она выбрать независимость, на свете не было бы Эйджи. И Аня не
нашла бы частичку своей души в ином мире.
— Вы задумались? — спросил Танроу. — О чем? Вас что-то смущает в
нашем договоре?
— Нет, — встрепенулась Аня. — У меня просьба. Раз теперь я
благонадежна, мне хотелось бы знать подробности дел, которые вы
ведете. У меня хорошая память, навыки секретаря, я начитана и
наблюдательна. А еще я не хочу застрять в ведении домашнего
хозяйства, и, что греха таить, в материнстве. Я чувствую, что
растворяюсь в сыне. Хочу, чтобы подрастая, он видел не
сверхзаботливую курицу, а деловую, самодостаточную маму.